красивого юношу и пристально на него посмотрел, а потом, проехав вперед всего четыре или пять домов, снова обернулся и взглянул с еще большим вниманием. Ван Сяоцзян, заметив это, промолвил:
– Знатный вельможа, как видно, проявил к нам внимание: на нас спустилась звезда благополучия и завтра надо ждать доброго знамения!
Однако не прошло и четверти часа, как начальник уезда, закончив все свои визиты, неожиданно вновь появился у ворот их лавки.
– А ну-ка приведите ко мне вон того мальчишку в белом! – приказал он своим провожатым. Три стражника, видом похожие на тигров или волков, вломились в лавку и. связав юношу веревкой, потащили за собой. Чэнсянь закричал от страха, а потом заплакал. На шум прибежал Жуйлан, который еще не знал, что произошло. Стражники без долгих объяснений потащили несчастного парнишку в уездный ямынь.
– Когда новый начальник заступает на пост, он пуще всего боится увидеть человека в белом платье, – промолвил дядя Ван, – поэтому и схватили нашего мальчонку 1 он нарушил запрет. Как видно, его ждет наказание!
Жуйлан, забыв прикрыть лицо, поспешил вместе с дядей Ваном в уездную управу. Оказалось, что новому начальнику просто понадобился помощник, то бишь наперсник. Юноша приглянулся ему своим приятным видом, вот почему чиновник и вызвал его к себе, дабы объявить свое решение. Когда Жуйлан с дядей добрались до ямыня, Чэнсяня уже отпустили и он ждал бумагу о назначении на должность. Вернувшись домой, Жуйлан, обняв юношу, зарыдал:
– Твой батюшка перед своей кончиной наказывал, чтобы я тебя взрастила и дала образование, словом, чтобы ты получил имя и тем самым смог продолжать дело предков. Кто мог подумать, что Небо отвернется от тебя и ты окажешься среди подлого сословия… Прежде чем я увижу твой позор, пусть лучше я сама умру и на том свете, быть может, встречусь с твоим родителем. Только после моей смерти ты пойдешь в уездный ямынь! – Жуйлан тут же попытался покончить с собой (разбить голову о стену), но ему помешал дядя Ван, который увел его в дом и стал уговаривать не делать этого. Наконец Жуйлан успокоился и перестал плакать. В тот же день к вечеру юноша получил приказ начальника уезда о своем назначении. На следующий день Чэнсянь, облачившись в темную одежду,[38] должен был идти в ямынь на службу к новому вельможе, которому приглянулся этот красивый юноша, приятный не только своей внешностью, но и сообразительностью.
Но у Жуйлана и дяди Вана уже сложился план. Они успели снять каюту на морском судне и потихоньку перетащили на него все вещи и одежду, а ночью втроем покинули свой дом и перебрались на корабль. Судно вышло в море и попутный ветер помчал его на юг. Уже через несколько дней корабль достиг области Гуанчжоу, что в провинции Гуандун. Путешественники, перетащив свой небогатый скарб на берег, нашли подходящее жилище, где и поселились. Ван снова открыл обувную лавку, а на Жуйлана легли заботы по обучению мальчика. Однако нынешняя учеба сильно отличалась от прежней. Днем Жуйлан заставлял юношу усердно заниматься с учителем и вести беседы с учеными друзьями, а вечерами упорно заниматься самому. Он не давал Чэнсяню никакого послабления. Жуйлан обращался с ним, как с родным «дитятей, которое вышло из его собственного чрева, а потому нередко бранил его и даже давал затрещины. Но юноша и сам хотел подняться наверх, а потому уже через несколько лет значительно продвинулся вперед на стезе словесного ученья. Несколько раз он сдавал экзамены, уездные и областные, и всякий раз оказывался в первых рядах. Однако когда дело доходило до следующих испытаний, юношу до них не допускали из-за «сокрытия происхождения».[39] И лишь когда ему исполнилось двадцать три года, главный экзаменатор, подбирая «остатние таланты», дозволил Чэнсяню вновь сдавать экзамены, и тот занял на них первое место.
Получив степень «вознесшегося мужа» – цзюйжэня,[40] он вернулся домой, чтобы засвидетельствовать свое почтение Жуйнян, то бишь Жуйлану, который испытывал несказанную радость по поводу успехов сына.
Напомним, что Чэнсянь потерял своего родителя, когда ему было всего четыре года. С тех пор он жил, не зная никакой нужды ни в еде, ни в одежде, словом, не имел понятия о делах домашних. После кормилицы, когда его вернули домой, за ним ухаживал Жуйлан, переодетый в женское платье. И так продолжалось до нынешнего дня. Мальчик рос, считая Жуйлана своей приемной матерью, и у него не возникало никаких сомнений в том, кто на самом деле Жуйлан: мужчина или женщина А сам Жуйлан, понятно, не раскрывал ему секрета, хотя намеревался в свое время все рассказать начистоту. Итак. юноша прожил в полном неведении до двадцати трех лет Настала пора ехать в столицу, чтобы сдавать очередные экзамены. Ему пришлось однажды проживать вместе с неким ученым мужем – уроженцем провинции Фуцзянь Чэнсянь поведал соседу, что сам он тоже из этих самых мест. Приятели стали вспоминать общих друзей. Листая «возрастной реестр»[41] Чэнсяня, приятель вдруг обнаружил фамилию и имя его отца Сюй Вэя (Сюй Цзифана), а также его родной матери Ши и приемной матери по фамилии Ю.
– О, оказывается ваш покойный родитель – это господин Сюй Цзифан! – воскликнул друг в крайнем изумлении. – Но ведь он, по слухам, не слишком жаловал женский пол и имел лишь одну супругу, помнится, он никогда не был женат на женщине по фамилии Ю.
– Но моя матушка живет и здравствует поныне! – возразил Чэнсянь.
Ученый приятель, задумавшись, неожиданно рассмеялся:
– Так это, верно, Ю Жуйлан! Но он мужчина! С какой стати вы считаете его приемной матерью!
Чэнсянь ничего не понял, и знакомцу пришлось ему растолковать. Только теперь Чэнсянь узнал правдивую историю, которая произошла когда-то. После этого он еще несколько раз пытался сдавать столичные экзамены, но всякий раз терпел неудачу. Однако в конце концов его назначили правителем уезда, а через три года перевели с повышением в одно из ведомств. Он по-прежнему почитал Жуйлана как родную мать и даже добился для него титула «Почтенной госпожи».[42] Он никогда не обращался к нему с расспросами, делая вид, что ничего, не знает. А когда Жуйлан умер, он похоронил его в одной могиле с Сюй Цзифаном, своим отцом, начертав на могильной плите такую надпись: «Могила госпожи Ю». Другими словами, во имя близкого ему человека он сокрыл правду от людей.
Любезный читатель, послушай, что я тебе нынче скажу. Наш Сюй Цзифан, как видно, был первым таким чувствительным мужчиной, к тому же склонным к «южному поветрию». Что до Ю Жуйлана, то его молено уподобить целомудренной жене, выполнявшей роль Луньяна. А всю историю, что я здесь рассказал, если судить по справедливости, можно посчитать за отличнейший рассказ, аромат коего, конечно, разнесется на многие столетия. Однако кое-кто из ныне живущих, прочитав его, по-видимому прикроет рот, чтобы скрыть улыбку, словом, отнесется к нему с пренебрежением. Ты спросишь, почему? Потому что рассказанная история отнюдь не заключает в себе истину, которую несут в себе Небо и Земля. Ее измыслили те наши предки, что следовали по искривленному пути и в конце концов дошли до самого предела. Нет, этот путь никак не может считаться достойным для людей, живущих ныне. Посему я обращаюсь к современникам с настоятельным советом:
«Не следует идти по кривой дороге, сойдите с нее прочь! Свой дух и жизненную силу направьте на полезные деянья. Помня о государевом дворе, думайте об умножении населения страны и во имя предков не забывайте о продлении нити вашего потомства». Разве не это именно по-настоящему полезно?! Ну скажите, к чему изливать «золотой настой» во вместилище, где смрад и грязь? К сказанному выше можно присовокупить стихи, которые мы приводим здесь как доказательство. Послушайте их:
Примечания
1
2
Возраст в Китае исчислялся не с момента рождения, а со времени зачатия.
3
4
