Юность, 1974-8

 Должно быть, мало витаминов,
Весенний на душе разброд.
Дела обычные закинув,
Пс талым водам чуть не вброд
Я не спеша пройдусь по Бронной
И выйду на бульвар Тверской,
Под свод его серо-зеленый.
Что полон влажною тоской.

Вот и Никитские ворота.
Где Тимирязев водружен.
Он в ночь воздушного налета
Волной взрывною был сражен.
Дурманит запах свежих булок
Из магазина за углом.
Сверну в Столовый переулок,
Увижу старый серый дом.
Щиты и копья на фасаде
И морды греческих коней,
Припомню школьные тетради
И радости голодных дней.

Сергей Бобков

Вечный огонь

Бой кончен… И жизнь впереди…
Спокойно в Отечестве нашем.
Забвения плуг не запашет
Всех павших, кто смерть победил.

* * *

Красноперые дни
Пролетели вдоль окон забитых.
Куда ветром ни ткни —
Расставаний избыток.
Расстаются поля
С тишиной, как рассвет, голосистой;
И дорога, пыля,
Отдает вдруг бензинной канистрой.
По ночам небосклон
Тяжелеет от звезд, точно бредень,
И простился перрон
С электричкой последней…

* * *

 От свидания к свиданью
«До свидания» петит.
Облачною светлой тканью
Беглый месяц полускрыт.
Жизнь двоится, распадаясь
На житье и житие,
На миру — наедине —
В привокзальной толкотне
Мы, не помня, что черта есть,
В кои веки повстречались,
Да и то — как в полусне…

У моря

День зарождается, как прежде,
В избытке солнечных примет,
И море мира тем безбрежней,
Чем неизбежнее рассвет.

Подснежник в золотых веснушках детства
вцепился в землю лапкой меховой
и чтоб на небо вдоволь наглядеться
уже раскрыл свой купол голубой.
Шумит кипяще лес вечнозеленый,
как будто просит тишины и сна.
И свет в ветвях взметается соломой.
Медвежьей шерстью вздыбилась сосна.
Среди сухой хвои белесо-рыжей
пучками нервов старая трава
цела, один зеленый цвет не выжил.
Посмертная трава, что кружева.