способствовали нарушению социальных связей, приводя к дезадаптации в семье (вплоть до ее распада) и на работе (снижение или утрата профессиональных навыков, инвалидизация). И если в первые годы после аварии эти люди испытывали сильную тревогу за свое здоровье и будущее, то спустя 10 лет в их психическом статусе доминирует астения, депрессия, апатия.
Большинство исследуемых не представляют своего будущего (в 41,6% случаев будущее в рассказах отсутствует и в 26,8% — присутствует условно). Пониженный фон настроения наблюдается у 70% испытуемых, лабильный — у 17,4%, ровный — только у 12,6%.
В результате исследования у ликвидаторов был выявлен катастрофический уровень конфликтности (68,4%), причем 42,6% из них приходится на внешние конфликты, на втором месте конфликты, вызванные крушением надежд (11,1% ). Обращает на себя внимание, что в 39% случаев конфликты локализованы в социальной, а в 21,1 % — в семейной сферах и носят внешний характер. При этом каждый второй из них воспринимается с агрессивной позиции, то есть человек склонен к восприятию мира и окружающих его людей как враждебно настроенных против него. Тема убийства звучит в 74% рассказов, что также подтверждает агрессивную позицию исследуемых. Если соотнести эти данные с тем, что у больных выявлено отсутствие умения конструктивно планировать свое будущее и нарушение интеллектуального контроля, то налицо все предпосылки для формирования невротических механизмов психологической защиты.
Наряду с этим, значительное место в переживаниях больных занимают темы болезни и смерти (68,4% случаев). Пациенты относятся к смерти спокойно, без страха. Некоторые видят в ней облегчение и говорят о ней, как о чем–то обыденном. На этом фоне настораживает суицидальная готовность этих лиц: тема самоубийства звучит в 21,1% случаев. Думая о выходе из сложившейся ситуации, каждый четвертый видит его в суициде, а 32,3% — ощущают бессмысленность окружающего мира. Вместе с тем у 26,3% обследуемых выявлено большое количество страхов, среди которых беспокойство за свою жизнь превалирует. Окружающий мир представляется им угрожающим, враждебным, разрушающимся, под обломками которого можно погибнуть. Ярким примером такого мировосприятия является следующее описание картины из теста:
Больной Г., 39 лет. В 1986 г. был ликвидатором аварии на ЧАЭС. Неоднократно лечился в психосоматическом отделении с диагнозом неврастения.
«Белые пятна — белая смерть появляется. Темнота. Может ядерную бомбу кто кинул. Люди, которые все бегают и бегают. Хусейн бомбу кинул, и они бегают в чем родились. Было: перестреляли всех, убили к черту, как во Вьетнаме. Будет: темный лес будет. Если там оно все горит, то ничего хорошего не будет: темные, сгоревшие леса, как в Чечне, Нефтекамске. Их бомбили, бомбили, а жители убегали. Как в Чернобыле. Темные–темные леса.»
Каковы же способы преодоления трудных ситуаций у пациентов помимо суицида? Интерпретация данных ТАТ позволяет констатировать, что в подавляющем большинстве случаев испытуемые не всегда смогут продуктивным путем преодолевать трудности и достигать успеха, планировать свои действия и ставить осознанные цели, а также получать желаемые результаты (полная логическая цепочка детерминант поведения личности в профессиональной сфере присутствует только у 21,1%).
Общее душевное состояние у исследуемых ликвидаторов последствий Чернобыльской катастрофы спустя 10 лет после аварии характеризуется ипохондричностью, усталостью, потребностью в отдыхе, желанием достичь личного и социального благополучия, одиночеством. Вместе с тем, у них выявлена завышенная самооценка, эгоцентризм со стремлением к лидерству, несоответствие между уровнем притязания и реальными возможностями, завышен индекс агрессивности и проекции. Практически у всех имеют место невротические механизмы психологической защиты, среди которых доминируют механизмы вытеснения, рационализации, проекции и «бегства в болезнь». Выявлены также явные признаки кризиса середины жизни: нереализованность, опустошенность, бесперспективность.
В сконструированном на основании полученных клинических и психологических данных психологическом портрете ликвидатора техногенной катастрофы особую тревогу вызывает то, что 68,4% среди них не видят своего будущего, и их психологический возраст гораздо старше паспортного. А ведь средний возраст обследуемых 39 лет! Проведенные нейрофизиологические и нейропсихологические исследования аналогичного контингента испытуемых также выявили, что функциональный возраст ЦНС гораздо старше биологического (А.Г. Нощенко, К.Н. Логановский, 1994). Этот феномен чрезвычайно интересен и практически не освещен в литературе.
Резюмируя данные комплексных клинико–психологических исследований, наряду с известными и многократно описанными клиническими и личностными характеристиками ликвидаторов техногенной катастрофы выявлен ряд новых и ранее не освещенных в литературе психологических феноменов.
• События, связанные с аварией на ЧАЭС, спустя 10 лет остаются самыми актуальными в жизни ликвидаторов аварии,а у большинства исследуемых они происходят в психологическом времени «сейчас».
• Временная ориентация личности после пережитой техногенной катастрофы искажена: деформирована длительность временных интервалов, психологическое прошлое трансформировалось в психологическое настоящее и занимает слишком большое место в жизни .
• У всех исследуемых выявлена деформация картины жизни и изменение жизненной перспективы.У них сужены «горизонт бытия» и зона психологического будущего, психологический возраст ликвидаторов гораздо старше биологического.
• Будущее для ликвидаторов становится неопределенным, теряет свои четкие очертания; в ряде случаев перспектива будущего разворачивается в оскудевшем виде, не соответствует преморбидно сложившимся планам и ожиданиям. В этом состоит одно из наиболее драматических для заболевшего противоречий новой жизненной реальности.
• Выход из сложившейся ситуации каждый четвертый из обследованных видит в суициде, каждый третий не видит смысла жизни, а 40% ликвидаторов аварии на ЧАЭС оценивали свою смерть как позитивное событие, которое принесет облегчение и разрешит их жизненные проблемы.
• Психолого–психиатрический анализ показал, что у ликвидаторов имеют место признаки кризиса середины жизни: нереализованность, опустошенность, бесперспективность.
• На второй стадии отношения к стресс–событию (ожидание возможных последствий аварии в виде болезней и смерти)находится 50% исследуемых , на третьей (осознание отдельных происшедших последствий) — 25% и лишь 25% на четвертой (чувство, что последствия аварии исчерпаны). Среди исследованных нами больных не было выявлено лиц, переживающих пятую или шестую стадии отношений к стрессу, то есть не было лиц, для которых факт участия в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС утратил актуальность, обесценился и не играл бы существенной роли в жизни .
Выявленные расстройства и психологические проблемы указывают на необходимость долгосрочной психокоррекционной и психотерапевтической работы с лицами, пережившими техногенные катастрофы не только традиционными методами, достаточно полно освещенными в многочисленных исследованиях, посвященных этой проблеме, но и методами, направленными на коррекцию временной перспективы личности и ее жизненного пути .
Социальные последствия болезни, среди которых важнейшими являются изменения профессионального и семейного статуса человека, переход на инвалидность, в связи со снижением уровня трудоспособности, длительное стационарное лечение, меняющее привычное социальное окружение, изменяет весь психический облик пациента и его временную ориентацию. Изменение эскиза будущего — одна из наиболее существенных характеристик новой, складывающейся в условиях болезни, социальной ситуации развития. Поэтому, для проведения успешной реабилитационной работы с пациентами, пережившими техногенные катастрофы, психокоррекция и психотерапия их временной и жизненной перспективы является первостепенной задачей.
Каждая психотерапевтическая школа ориентирована на определенную временную модальность и отдает предпочтение либо прошлому, либо настоящему, либо будущему пациента. Психоаналитически ориентированные терапевты ищут корни психических и поведенческих расстройств в прошлом клиента и
