тогдаХризантему у моего дома?[136] Ответ Сайин:
Вага ядо ниИро ори томуруКими наку ваЁсо-ни мо кику- ноХана-во мимаси яЕсли бы не вы, государь,У домаЦвет сорвавший,То на чужбине хризантемыЦветок разве бы я увидала?[137]Кайсэн[138], отправившись в горы:
Кумо нарадэКодакаки минэ-ниИру моно ваУкиё-во сомукуВага ми нарикэриКроме облаков,Высоких пиков горОбитатель, —Это я,Отринувший бренный мир [139].От Сайин[140] во дворец:
Онадзи э-воВакитэ симо вокуАки нарэбаХикари мо цуракуОмохоюру канаНа одинаковые веткиПо-разному сыплет инейОсень.Оттого даже солнечный светПриносит мне горечь[141].Императорский ответ:
Хана-но иро-воМитэ мо сиринамуХацусимо-ноКокоро юкитэ ваОкадзи-то дзо омофуВишни цветУвидев, верно, поймешь,Что первый инейСовсем не по-разномуЛожился, думаю я.Это тоже императорское:
Ватацууми-ноФукаки кокоро ваОкинагараУрамирарэнуруМоно-ни дзо арикэруХотя на морской равнинеСамое глубокое место —Это открытое море,Все же есть люди,Что видят бухту[142] .Кавалер по имени Саканоэ-но Тохомити[143], живший в Ёдзэйин, даме из того же дворца, что не смогла с ним встретиться, ибо к этому, как она известила, были преграды:
Аки-но но-воВакураму муси моВагагото яСигэки савари- ниНэ-во ба накуранЧерез осенние поляПробирающиеся цикады — и ониНе так ли, как я,Перед преградой из травЛишь в голос плачут?[144]Третий сын Укё-но ками[145], Мунэюки-но кими, был азартный игрок, родители и братья ненавидели его, и тогда он, решив, что отправится туда, куда его ноги поведут, удалился в чужедальние страны, и вот близкому товарищу, которого любил, он сложил стихи и в дом ему послал:
СиориситэЮку таби нарэдоКарисамэ-ноИноти сиранэбаКаэри симо сэдзиХоть заломив ветку,В путь отправляюсь,Но непрочнаяЖизнь наша неведома нам.И навряд ли смогу вернуться[146] Один кавалер уехал в чужую страну, оставив даму, которую беспредельно любил. Она все ждала, когда же он вернется, и, вот к ней пришли и сказали: «Умер он». И тогда она:
Има кон тоИхитэ вакарэсиХито нарэбаКагири то кикэдоНахо дзо матаруру«Скоро вернусь», —Сказал, расставаясь со мной,Мой возлюбленный,И хоть услышала я, что наступил предел его жизни,Все же я по-прежнему его жду[147] .Помощник правителя Этидзэн, Канэмори[148], часто навещал даму Хёэ-но кими[149]. Потом на долгие годы они расстались, а затем он снова к ней пришел. И вот он сложил:
ЮфусарэбаМити мо миэнэдоФурусато ваМото коси кома- ниМакасэтэ дзо юкуНаступил поздний вечер,И не видно дорогиВ родные места,И вот доверился я коню,На котором некогда ездил к тебе[150].А женщина в ответ:
Кома-ни косоМакасэтарикэрэХаканаку моКокоро-но куру тоОмохикэру канаЗначит, это коньПривез тебя сюда.О, пустая мысль!А я-то подумала,Что привело тебя сердце [151].Наместник страны Оми Тайра-но Накаки[152] очень любил и лелеял свою дочь, но вот родитель скончался, и она, изведав многое, поселилась в чужой стране, в безлюдном месте.
Пожалев ее, Канэмори сложил и послал:
Вотикоти-ноХито мэ марэнаруЯмадзато-ниИвэ исэму то ваОмохики я кимиНаверно, не думала ты,Что будешь жить в домеВ горной деревушке,Куда редкоЛюди заходят [153] —так он сложил и послал, и она, прочитав, даже ответа не написала, а все только рыдала горько. А она тоже слагала танка очень искусно.
Тот же Канэмори жил в Мити-но куни, а третий сын Канъин[154] жил в месте под названием Куродзука, и вот Канэмори послал его дочери:
Митиноку-ноАдати-но хара-ноКуродзука-ниОни коморэри- тоКику ва макото каПрослышал я, что в Митиноку,На равнине Адати,В Куродзука,Духи скрываются —Правда ли это?[155] —Так сложил.
И вот однажды говорит Канэмори: «Хочу я в жены ту девушку», а родитель на это: «Она еще очень молода, придет ее пора, тогда…» Скоро Канэмори надо было ехать в столицу, и он послал вместе с веткой дерева ямабуки:
ХанадзакариСуги мо я суру тоКавадзу накуИдэ-но ямабукиУсиромэтаси моКак бы не отошелПышный расцвет цветов.И вот вздыхаю, тревожусьЗа ямабуки у колодца,В котором поют лягушки[156] —Так сложил.
Говорят люди, что супруга Цунэтада-но кими воспела горячие источники в Натори, а это как раз и была та самая дама из Куродзука:
Оходзора-ноКумо-но каёхидзиМитэ сиганаТори номи юкэбаАто ва ка мо насиАх, если б мне увидетьТропу, по которой ходит облакоЧерез ширь неба.Птица лишь вспорхнет,И уж нет и следа ее[157].Так сложила, и господин Канэмори, услышав эти стихи, на ту же тему:
Сихогама-ноУра ни ва ама яТаэни кэнНадо сунадори- ноМиюру токи накиВ солончаковойБухте рыбаки, говорят,Бывать перестали —Почему же рыбыНе видно?[158]И вот эта дама, которую любил Канэмори, с другим человеком отправилась в столицу, и, услышав об этом, Канэмори сказал: «Даже не известила меня о том, что уезжает». Однако женщина отправила ему письмо, в котором говорилось: «С тоской вздыхаю о ямабуки у колодца», с пометой: «Это на память о стране Мити-но куни».
Тогда Канэмори сложил:
Тоси-во хэтэНурэватарицуруКоромодэ-воКэфу-но намида-
