Через шаг я вступил в какую-то яму и провалился одной ногой по колено. Артем резко обернулся, но вместо стекла его шлема я увидел ужасающую морду и получил настолько мощный удар, что затрещали кости. Я знал, что этот удар просто внушен мне контролером, но легче от этого не стало. Я попытался вытянуть ногу, а когда это с трудом удалось, рванул к гроту, на ходу снаряжая подствольник. Но пробежать удалось лишь с десяток шагов – снова ужасающая морда перед глазами, и снова удар, от которого помутилось сознание. Через секунду я осознал себя катящимся вниз по склону и увидел выбравшегося из грота контролера. Вскинул «Гром», но подствольник, к моему ужасу и удивлению, оказался пуст – то ли мне почудилось, что я его снарядил, то ли контролер внушил мне отсутствие заряда в стволе. Я дал короткую очередь, контролер взревел и отскочил в сторону. И тут же меня к нему словно притянуло – я увидел его лицо-маску, как из фильма ужасов, и получил очередной удар. Снова ощутив себя на склоне пригорка, я с ужасом обнаружил, что и магазин автомата пуст. Я спешно перезарядил «Гром» и успел снова послать несколько пуль в контролера. Но он не дал мне стрелять долго – снова притянул и снова шарахнул. Я понял, что это конец. Но тут неподалеку рванула граната, прожужжали мимо осколки, и я увидел бегущего ко мне по склону Артема.
– Живой? – спросил он.
– Отчасти, – ответил я, чувствуя вкус крови во рту.
Пришлось снять шлем и отплеваться. Грудь болела. Сильно. Но, несмотря на боль, я счел за благо снова вернуться к мыслям о голых девках.
Следуя за Артемом, я обогнул пригорок и заметил, как напарник бросился к висящему сантиметрах в двадцати над землей радужному шарику, схватил его и сунул в карман. Свечение тут же угасло.
– Один есть! – радостно крикнул он. – Живо, Лемур, живо!
Ковыляющим шагом я догнал его, и мы поспешили дальше, с севера огибая городок энергетиков. Отсюда уже была видна черная громада Саркофага с характерной, устремленной в небо трубой.
– Последний излучатель с другой стороны городка! – сказал Артем.
– Но это километр, не меньше! Я не дойду!
– Панику отставить! – скомандовал он. – Вперед, сталкер!
И я догадался, что в такой обстановке надо думать о том, как заживают внутренние и внешние повреждения. Тут же полегчало – похоже, Монолит не так уж искаженно принимал мои команды, как пугал Артем. Я прибавил ходу и начал представлять свою новую квартиру, в Питере, на самом берегу залива, в великолепном высотном доме с огромными окнами. И то, как я прихожу в банк, пополнять и без того огромный счет. И много чего я еще напредставлял.
– Ты о чем думаешь?! – рванул меня за локоть Артем.
– Что?
– О чем ты думаешь?
– О квартире, – честно признался я.
– Идиот! Я же говорил, что нельзя загадывать сложно выполнимые желания! Монолит сейчас впитывает чудовищную энергию! Посмотри!
Я глянул в сторону Саркофага и обомлел. Над темным бетонным зданием заворачивался гигантский светящийся вихрь, похожий на торнадо из фосфоресцирующих частиц.
– Зона расширяется! – Артем рванул меня за ткань спецкостюма. – Вперед! Вперед! Нам теперь нужно как можно быстрее отключить Монолит!
– Как?
– Последний излучатель, блин! У тебя вообще мозги отшибло?
Мы рванули вперед между окраиной городка и Саркофагом, но не успели пробежать и двухсот метров, как с ужасом заметили прущую к АЭС толпу вооруженных монолитовцев. Их были сотни – сосчитать невозможно. И двигались они точно наперерез нам.
– Ложись! – Артем толкнул меня на землю, уже не надеясь, что я быстро схватываю его команды.
– Куда они прут? – ошарашенно спросил я.
– По их представлениям, это и есть судный день. Точнее, судная ночь, когда будут исполнены все желания. Счастье, для всех, даром. И пусть никто не уйдет обиженным.
– Ты о чем?
– Книжки читать надо, – огрызнулся напарник. – Если они сейчас пошлют на Монолит всю мощь пси- излучения толпы, я представить не могу, как это интерпретирует Монолит. Но при таком притоке энергии Зона расширится на тысячи километров. Это точно. Я же просил – думай о голых девках!
Оправдываться смысла не было. Надо снова брать ситуацию под контроль. Хотя какой контроль при таких правилах игры?
Страшнее мне в жизни еще никогда не было. Происходящее настолько выпирало за рамки жизненного опыта, что голова, казалось, разлетится в клочья от попыток как-то решить проблему. В полном и здравом сознании я лишь подумал, что, когда правила для игры придумываешь не сам, надо играть по имеющимся. Иначе точно попадешь впросак. А потом... Потом я превратился в Демиурга. В некое абстрактное творческое начало, мысли которого тут же превращаются в реальность, данную нам в ощущениях.
Семь бед – один ответ. Если фанатики начнут загадывать желания, Зона все равно расширится. Поэтому желания придется загадывать мне.
И я собрал над Саркофагом громады туч и обрушил их проливным дождем. Мир тут же угас, поглощенный тьмой, и, чтобы хоть как-то оценивать обстановку, я рассек небеса тысячами ветвистых молний. Они сверкали не одна за одной, а непрерывно, как исполинский стробоскоп на какой-то дьявольской дискотеке.
Ряды монолитовцев дрогнули и начали рассредотачиваться, прижатые к земле тоннами падающей с неба воды. Чтобы усилить эффект, я спрессовал воду в лед, в целые глыбы, величиной с полкулака.
В нас ударило тоже. Благо спецкостюмы рассчитаны были на куда большие нагрузки. Особенно порадовали шлемы, защищавшие головы.
Следующим актом моего доморощенного творения стал ураган. На большее просто не хватило фантазии. Но дунул я так, что в городке с многоэтажек начало срывать крыши.
– Это у тебя хорошо получилось! – похлопал меня по плечу Артем, прижимаясь к земле и перекрикивая рев урагана. – Но отлеживаться некогда. Вперед!
И мы поползли вперед, потому что встать на ноги не было ни малейшей возможности.
Беда заключалась и в том, что ползти нам пришлось через толпу монолитовцев, хотя и принявшую лежачее положение. Подняться не могли ни противники, ни мы сами, поэтому короткие огневые стычки были абсурдными, как в кошмарном сне. Лежачие стреляли в лежачих, не имея ни малейшей возможности к какому-то оперативному маневру. А мы ползли, будто улитки, преодолевая метр за метром, перезаряжая автоматы и расчищая себе пулями путь.
Нам доставалось тоже, но спецкостюмы оправдывали свою безумную стоимость – пули держали отменно. И только минут через пять я понял, что с правого бедра Артема стекает не грязь, а кровь из двух дыр в костюме.
Тогда я, ослабив контроль над ураганом, начал заниматься мысленным лечением напарника. Но результат оказался нулевой.
– Не трать силы, – прорычал Артем. – Монолит меня знает по служебному коду. И не принимает ни мои вибрации, ни вибрации, имеющие мой частотный адрес.
Тогда я привстал на корточки и взялся его тащить, сбросив рюкзак с ценным грузом. Гори он огнем, миллион, при таких раскладах!
Так я упирался и потел часа два. Ураган не ослабевал, поэтому погони за нами не было. И вдруг Артем впился пальцами мне в руку.
– Стой! Здесь!
Я обернулся и увидел небольшой светящийся шарик, висящий сантиметрах в двадцати от земли.
– Давай его в карман! Живо! – прохрипел Артем.
Я дополз, рванул артефакт на себя, и он поддался, словно его отпустило мощное магнитное поле. Шарик тут же угас, я взглянул на него и оторопел. Это был артефакт «Орех». Точно такой, каким его описывали сталкеры со слов Ярика.
