шерифами с Юга, полицейскими собаками и горящими домами. Мы не понимали, что поступая таким образом, играем на руку Кингу. Он осознанно искал таких личностей, как шериф Булл Коннор, и словно по сценарию разыгранные сцены столкновений, включающие в себя избиения, заключения в тюрьмы и другие жестокости. Он был уверен в том, что если самодовольная нация увидит зло расизма, утверждающегося в самых безобразных и крайних формах, она сплотится в борьбе против этого. «Христианство, — часто говорил он, — всегда настаивало на том, что крест, который мы несем, возвещает о короне, которую мы наденем».
Кинг написал о своей внутренней борьбе за прощение в «Письме из Бирмингемской городской тюрьмы». За стенами тюрьмы южные пасторы объявляли его коммунистом, толпа кричала «Повесить негра!», а полицейские обрушивали свои дубинки на спины людей, пришедших его поддержать. Кинг пишет, что ему пришлось поститься несколько дней, чтобы достичь той духовной дисциплины, которая была необходима ему для того, чтобы простить своих врагов.
Вытесняя из себя зло, Кинг пытался проникнуть в национальный источник поругания нравственности — план, который мои друзья и я были неспособны понять. Многие историки указывают на один из эпизодов как на момент, в котором движение достигло, наконец, того, что недовольные массы поддержали гражданские права. Это произошло на мосту через Сельму, штат Алабама, когда шериф Джим Кларк приказал своим полицейским стрелять по безоружным черным демонстрантам.
Конные солдаты пустили своих коней галопом на толпу демонстрантов, размахивая своими дубинками, круша головы и опрокидывая тела на землю. Пока белые, наблюдающие за этим со стороны, ликовали и смеялись, солдаты пустили в толпу мечущихся демонстрантов слезоточивый газ. Большинство американцев впервые увидели эту сцену, когда канал Эй-Би-Си прервал показ своего воскресного фильма «Нюрнбергский процесс», чтобы показать отснятый материал. То, что сидящие у экранов телевизоров увидели вживую из Алабамы, было похоже на те ужасы, которые они смотрели в фильме про нацистскую Германию. Восемь дней спустя Президент Линдон Джонсон представил на рассмотрение Конгресса Соединенных Штатов «Акт избирательного права 1965 года».
Кинг развил утонченную стратегию войны, оружием в которой была благодать, а не порох. Он никогда не отказывался встречаться со своими врагами. Он противостоял политике, а не отдельным личностям. Самое важное заключалось в том, что он отвечал на насилие ненасилием, и на ненависть любовью.
«Давайте не будем пытаться утолить нашу жажду свободы, испив из чаши горечи и ненависти, — учил он своих последователей. — Мы не должны позволять нашему творческому протесту деградировать до уровня физического насилия. Вновь и вновь мы должны подниматься к величественным высотам, объединяя силу тела и силу души».
Коллега Кинга Эндрю Янг вспоминает о тех бурных днях как о времени, когда они пытались «спасти жизнь черных и души белых». Кинг сказал, что их настоящей целью была не борьба с белыми, а пробуждение в угнетателе чувства вины и желание бросить вызов его ложному чувству превосходства… Итогом этого является примирение, искупление, создание общества, живущего по законам любви. И это то, чего в конце концов добился Мартин Лютер Кинг Младший, пробудив даже таких упертых расистов, как я. Сила благодати обезоружила мое собственное упорство во зле.
Сегодня, когда я оглядываюсь на свое детство, то чувствую стыд, угрызения совести и раскаяние. У Бога ушли годы на то, чтобы пробиться через броню моего закоренелого расизма. Интересно, избавился ли кто-нибудь из нас от него более безболезненно? Теперь я считаю этот грех одним из самых серьезных, по всей вероятности, оказывающим наибольшее влияние на общество. В эти дни я слышу много разговоров о низшем классе и о кризисе в городской Америке. Специалисты один за другим клеймят наркотики, падение ценностей, бедность и разрушение семьи как ядра общества. Интересно, не являются ли все эти проблемы следствием более глубокой, скрытой от глаз причины - нашего векового греха расизма?
Несмотря на нравственный и социальный отход от расизма, нация каким-то образом не раскололась, и люди всех цветов кожи даже на Юге влились в демократический процесс. Теперь уже в течение нескольких лет Атланта выбирает на пост губернатора афроамериканцев. И в 1976 году американцы наблюдали необычную сцену. Когда Джордж Уоллэс появился перед лидерами черного населения, чтобы принести свои извинения за поведение по отношению к черным. Извинение было повторено по телевидению на всю страну.
Поступок Уоллэса (а ему необходимы были голоса черного населения в сложной предвыборной борьбе за пост губернатора ) было проще понять, чем реакцию, которая последовала в ответ. Лидеры приняли его извинение, и граждане с черным цветом кожи простили его, единодушно проголосовав за него. Когда Уоллэс отправился просить прощения у Баптистской Церкви в Монтгомери, где Кинг начал движение за гражданские права, среди лидеров, которые пришли простить его, были Коретта Скотт Кинг, Джесси Джексон и брат убитого Эдгара Иверса.
Даже церковь, которую я посещал в детстве, научилась раскаянию. Когда у церкви поменялись соседи, посещаемость упала. Когда я посетил службу несколько лет назад, я был шокирован, обнаружив только пару сотен верующих, рассеянных по большой церкви, где в годы, когда я был маленьким, собиралось полторы тысячи человек. Церковь казалась проклятой, пришедшей в упадок. Она пробовала новых пасторов и новые программы, но ничего не помогало. Хотя ее лидеры пытались привлечь туда афроамериканцев, почти никто из соседей на это не отреагировал.
Наконец пастор, который некогда был моим одноклассником, предпринял необычный ход, включив в программу службу, посвященную раскаянию. Перед проведением службы он написал Тони Эвансу и профессору, чью дочь не приняли в детский сад, прося у них прощения. Затем публично, мучительно переживая, в присутствии афроамериканских лидеров, он признал грех расизма за поступками церкви, которые она совершала в прошлом. Он признал это и получил прощение этих людей.
Хотя после этой службы бремя, казалось бы, упало с плеч прихожан, этого было недостаточно для спасения церкви. Несколько лет спустя собрания общины белых переместились за город, и сегодня растущая афроамериканская конгрегация «Крылья Веры» заполняет здание церкви и в очередной раз открывает ее окна.
Элтон Трюблад отмечает, что образ, к которому Иисус прибегал для описания предназначения церкви — «врата ада да не одолеют ее» — это метафора нападения, а не обороны. Христиане устремляются в эти врата, и они победят. Неважно, какие примеры в истории мы уже имеем, врата, охраняющие силы зла, не выдержат напора благодати.
Газеты предпочитают заострять свое внимание на насильственном способе ведения войны. Взрывы в Израиле и Лондоне, отряды террористов в Латинской Америке, терроризм в Индии, на Шри-Ланке, в Алжире. Оттуда приходят ужасные картины окровавленных лиц и ампутированных частей тел. Все это мы вынуждены ожидать в этом самом жестоком из всех веков. Но, тем не менее, никто не может отрицать силу благодати.
Кто может забыть увиденное на Филиппинах, где местные жители стояли на коленях перед пятидесятитонными танками, которые один за другим останавливались, как будто натолкнувшись на невидимый щит молитвы. Филиппины — единственная страна в Азии, где преобладает христианское
