Церковь функционирует лучше всего как сила противостояния, как противовес потребительской власти государства. Чем лучше отношения церкви с правительством, тем более приземленной становится ее миссия. Само Евангелие изменяется, когда превращается в государственную религию.
В возвышенной этике Аристотеля, как напоминает нам Аласдер МакИнтайр, не было места для доброго человека, проявляющего любовь к плохому человеку. Другими словами, не было места для Евангелия благодати.
Словом, государство всегда должно приземлять абсолютность заветов Иисуса и придавать им форму навязанного морализма — полной противоположности Евангелия благодати. Жак Эллю идет дальше и заявляет, что Новый Завет не учит таким вещам, как «иудео-христианская этика». Он требует обращения в истинную веру и затем говорит: «Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный». Прочитайте Нагорную Проповедь и попытайтесь представить себе какое-либо правительство, которое принимает подобный пакет законов.
Государственная власть может запретить работу магазинов и театров по воскресеньям, но она не может провести богослужение. Она может арестовать и наказать убийц ку-клукс-клановцев, но не может излечить их ненависть и, тем более, научить их любить. Она может принять закон, который затрудняет развод, но не может заставить мужей любить своих жен, а жен — своих мужей. Она может поддержать бедных материально, но не может заставить богатых проявлять к ним сострадание и поступать справедливо. Она может предотвратить прелюбодеяние, но не похоть, воровство, но не алчность, мошенничество, но не гордость. Она может побудить человека быть добродетельным, но не святым.
Глава 19
Островки зелени
Отречение от веры делает поступки мелкими.
Эмили Дикинсон
Островки зелени
Во время извержения вулкана на горе Святой Елены высокая температура расплавила почву, оставив голые камни, покрытые толстым слоем пепла. Специалисты из службы по охране леса заинтересовались тем, сколько времени должно пройти, прежде чем здесь сможет вырасти что-либо живое. Затем в один из дней парковый служащий наткнулся на пышную лужайку, полную цветов, папоротников и трав, цепляющихся корнями за эту каменистую пустошь. Всего через несколько секунд он заметил необычное обстоятельство. Этот участок зелени по форме напоминал лося. Растения питались органической материей, которая лежала в том месте, где под слоем пепла погребло лося. С этого времени ученые стали искать подобные участки с пышной растительностью как вспомогательное средство при подсчете потерь среди диких животных.
Долгое время после того, как общество начинает деградировать, продолжают проявляться знаки его прошлой жизни. Не понимаю, почему люди цепляются за нравственные традиции прошлого, за «порывы сердца», выражаясь словами Роберта Белла. Разбросанные повсюду, подобно останкам животных, усеявшим голые склоны горы Святой Елены, они дают жизнь ландшафту, который, в противном случае, остался бы бесплодным.
Англия викторианской эпохи представляет собой пример такого места, где островки зелени пробудились к жизни, места, где группа преданных своей вере христиан принесла благодать всему обществу. Это было мрачное время, характерными чертами которого были рабство в колониях, использование детского труда на фабриках и нищета в городах. Как это обычно бывает, перемены пришли снизу, быстрее, чем их навязали сверху.
На протяжении девятнадцатого века сформировались почти пятьсот британских благотворительных организаций, по меньшей мере, три четверти из них были евангелическими по своей сути. Общество Клэфэмского университета, небольшая группа истинно верующих христиан, в которую входили Чарльз Симеон и Уильям Уилберфорс, провела пятерых своих членов в Парламент. В то время как Уилберфорс посвятил всю свою карьеру уничтожению рабства, другие члены занялись вопросом долговых тюрем, освободив в результате четырнадцать тысяч заключенных. Остальные направили свои усилия на развитие образования, предоставление жилья бедным и заботу о беспомощных, борясь в то же время против использования детского труда, против общественной безнравственности и пьянства. Противники с издевкой называли их «святошами» — ярлык, который члены этой группы носили с гордостью.
В тот же самый период времени Уильям Бут бродил по трущобам лондонского Ист-Энда, пока его жена преподавала Библию. Он заметил, что в каждом пятом доме находился паб, где мужчины сшивались без дела целыми днями, пропивая деньги, необходимые на содержание семьи. Во многих пабах даже были оборудованы приступки рядом со стойкой так, чтобы маленькие дети могли вскарабкаться на них и заказать джин. Придя от этого в ужас, Уильям Бут основал в 1865 году «Христианскую миссию», посвятив себя служению «отбросам общества», на которых никто не обращал внимания, и из этого начинания выросла «Армия спасения». (Представьте себе организацию, которая сформировалась бы сегодня под таким названием!) Когда религиозные общины традиционного толка выразили недовольство тем контингентом, который привлекал Бут, он вынужден был основать свою собственную церковь, чтобы защитить достигнутые «позиции благодати».
Многие люди не знают, что «Армия спасения» функционирует как местная церковь и как благотворительное учреждение. Однако ни одна благотворительная организация не получает большей финансовой поддержки, и работа «Армии спасения» находится на пике эффективности. Ее члены кормят голодных, находят убежище для бездомных, заботятся о наркоманах и алкоголиках и первыми появляются в тех местах, где происходят различные бедствия. Это движение разрослось настолько, что сегодня эти солдаты благодати насчитывают миллион. Это одна из крупнейших постоянных армий в мире, действующая в сотнях различных стран. Первый камень, заложенный Уильямом Бутом, теперь лежит в фундаменте структуры общества многих стран мира.
Реформы, предпринятые Уильямом Бутом и группой Клэфэмского университета, стали, в конечном итоге, политикой общества. И качества, присущие человеку викторианской эпохи: честь, трудолюбие, целомудрие и благотворительность — распространились в обществе, помогая Англии избежать раскола, сопряженного с насилием, постигшим другие нации.
Европа и Соединенные Штаты продолжают линию нравственности, накопленную христианской верой, вливаются в поток благодати. Социологические опросы показывают, что большинство американцев испытывают страх перед будущим (опросы Гэллапа свидетельствуют о том, что восемьдесят три процента американцев убеждены, что нация находится в состоянии нравственной деградации). Историк Барбара Тачмен, получившая за свои работы две премии Пулицера, очевидно не является паникером религиозного толка, но беспокоится о моральном банкротстве общества. Она рассказала Биллу Мойерсу, что ее беспокоит потеря чувства нравственности, потеря понимания разницы между истиной и ложью и то обстоятельство, что люди больше не руководствуются этим пониманием. Мы наблюдаем это постоянно. Мы открываем любую утреннюю газету и видим, что несколько чиновников были изобличены в хищениях и коррупции. Люди кругом стреляют в своих коллег по работе или убивают других людей на улице. Я спрашиваю себя, исчезали ли когда-либо нации, потеряв чувство нравственности, а не по каким-либо физическим причинам или из-за нашествия варваров? Мне кажется, что да.
Если когда-нибудь христианское единодушие исчезнет и когда-нибудь общество лишится религиозной веры, что произойдет тогда? Нам не нужно задумываться над этим, поскольку наш век предоставил нам
