доскональные ответы на этот вопрос. Возьмем в качестве примера Россию.
Коммунистическое правительство ополчилось на наследие России с таким антирелигиозным пылом, какого не знала человеческая история. Эти люди сносили церкви, мечети и синагоги, запрещали религиозное воспитание детей, закрывали семинарии и монастыри, бросали в тюрьмы и убивали священников. Все мы, конечно, знаем, к чему это привело. Пережив десятки миллионов смертей, социальный и нравственный хаос, народ России, наконец, пробудился ото сна. Как обычно, люди искусства заговорили первыми. Александр Солженицын сказал: «Более полувека тому назад, когда я еще был ребенком, я слышал, как многие пожилые люди предлагали следующее объяснение тех великих потрясений, которые обрушились на Россию: «Люди забыли Бога. Вот почему все это произошло». С тех пор я потратил целых пятьдесят лет, изучая историю нашей революции. За это время я прочитал сотни книг, собрал сотни свидетельств очевидцев и сам написал восемь томов моих собственных впечатлений, пытаясь излечить шрам, оставленный этим переворотом. Но если бы меня сегодня попросили лаконично сформулировать основную причину той разрушительной революции, которая унесла около шестидесяти миллионов жизней наших людей, я бы не мог выразить ее более точно, нежели чем повторив: «Люди забыли Бога. Вот почему все это произошло».
Он сказал эти слова в 1983 году, когда Советский Союз все еще был сверхдержавой, и Солженицына повсюду преследовали. Однако менее десяти лет спустя лидеры России с одобрением цитировали его слова, что я слышал лично во время своего визита в Россию в 1991 году.
Я увидел в России народ, изголодавшийся по благодати. Экономика (а в действительности и все общество) находилась в состоянии свободного падения, и все винили в этом друг друга. Люди, принесшие реформы, обвиняли коммунистов, упрямые коммунисты винили американцев, иностранцы винили мафию и русскую лень, разрушающую этику труда. Взаимные обвинения не прекращались. Я заметил, что простые граждане России вели себя, как запуганные дети. Их головы были опущены, речь запиналась, глаза бегали. Кто мог бы вызвать их доверие? Так же, как испуганному ребенку тяжело поверить в порядок и любовь, этим людям было тяжело поверить в Бога, который единственно своей властью контролируют Вселенную и который страстно их любит. Им тяжело поверить в благодать. Однако без благодати, чем может кончиться цикл не-благодати в России?
Я покинул Россию, ошеломленный теми неизбежными переменами, которые ей предстояли. И все же я уезжал с чувством смутной надежды. Даже на пустынном нравственном ландшафте я видел признаки жизни, островки растительности, смягчавшие эту опустошенность, растущие на том месте, где было совершено убийство.
Я увидел простых людей, которые теперь наслаждались своей свободой вероисповедания. Большинство из них знали о вере от бабушки, от своих близких старшего поколения. Когда государство начало преследовать церковь, оно проигнорировало эту группу населения. «Пусть старые женщины подметают пол, продают свечи и цепляются за традиции, пока они не умрут», — решило оно. Однако, пожилые руки бабушки качали колыбели. Сегодня молодые люди, приходящие в церковь, говорят, что они впервые узнали о Боге из тех песен и историй, которые нашептывала им бабушка, когда они отправлялись спать.
Я никогда не забуду одну встречу, во время которой московские журналисты плакали. Прежде я никогда не видел, чтобы плакали журналисты, когда Рон Никкель из «Интернационального братства заключенных» рассказал о подпольных церквях, которые разрастались теперь в России в. колониях для заключенных. В течение семидесяти лет тюрьмы были прибежищем истины, единственным местом, где вы могли спокойно произносить имя Бога. Это в тюрьмах, а не в церквях такие люди, как Солженицын, нашли Бога.
Рон Никкель также рассказал мне об одном разговоре с генералом, который возглавлял Министерство внутренних дел. Этот генерал слышал о Библии от старых верующих и восхищался ей, но как музейным экспонатом, а не чем-то, во что нужно верить. Последние события, однако, заставили его пересмотреть свое мнение. В конце 1991 года, когда Борис Ельцин приказал закрыть все национальные, региональные и местные ячейки коммунистической партии, его министерство следило за этим процессом. «Ни один партийный чиновник, — сказал генерал, — ни один человек, имевший прямое отношение к закрытию партии, не протестовал». Он противопоставил эту ситуацию семидесятилетней кампании по разрушению церкви и искоренению веры в Бога: «Христианская вера пережила все идеологии. Церковь теперь переживает такое возрождение, какого мне никогда не доводилось видеть».
В 1983 году группа смельчаков из организации «Молодежь за христианскую миссию» развернула утром Пасхального воскресенья на Красной площади плакат с написанными на нем по-русски словами: «Иисус воскресе!» Некоторые пожилые россияне упали на колени и заплакали. Солдаты вскоре окружили поющих гимны нарушителей порядка, отняли их плакат и увезли их в тюрьму. Менее чем через десять лет после этого акта гражданского неповиновения в Пасхальное воскресенье на Красной площади люди приветствовали друг друга традиционными словами: «Христос воскресе! — Воистину воскресе!»
Во время долгого полета из Москвы в Чикаго у меня было много времени поразмыслить над тем, что я увидел в России. Там я чувствовал себя, как Алиса в Стране чудес. Ограниченное в средствах правительство, несмотря ни на что, выделяло биллионы рублей на реставрацию храмов, разрушенных или снесенных во времена коммунистического режима. Мы молились вместе с Верховным Советом и КГБ. Мы видели, как в здании российского правительства продавалась Библия. Редакторы газеты «Правда» интересовались, не может ли кто-нибудь из нас написать статью для передовицы газеты. Работники сферы образования приглашали нас провести семинар по теме «Десять Заповедей».
У меня было ясное ощущение, что Бог переселяется не в религиозном смысле этого слова, а совершенно буквально, собирает пожитки и переезжает. Западная Европа теперь уделяет Богу мало внимания. Соединенные Штаты отодвигают Бога на задний план, и, возможно, будущее Царствия Божия принадлежит таким странам, как Корея, Китай, Африка и Россия. Царство Божие процветает там, где его подданные исполняют повеления Царя — разве сегодня это относится к Соединенным Штатам Америки?
Поскольку я являюсь американцем, перспектива подобного «переезда» огорчает меня. В то же самое время, однако, я яснее, чем когда-либо, понимаю, что предан Царствию Божию, а не Соединенным Штатам. Первые ученики Иисуса видели, как сгорел дотла их любимый Иерусалим, и я более чем уверен, что они оглядывались назад со слезами на глазах, когда отправлялись в Рим, Испанию и Эфиопию. Августин, который написал свой трактат «Град Божий» для того, чтобы объяснить двойное гражданство христианина, пережил падение Рима и наблюдал со своего смертного одра, как языки пламени охватывают его родной Иппо в Северной Африке.
Недавно я беседовал с одним пожилым миссионером, который начинал свою карьеру в Китае. Он был в числе тех шести тысяч миссионеров, которые были изгнаны после того, как коммунисты пришли к власти. Так же, как и в России, коммунисты там делали все, чтобы уничтожить церковь, которая до этого представляла собой образцовый пример миссионерского движения. Правительство запретило домашние церкви, объявило нелегальным религиозное воспитание детей, бросало в тюрьмы пасторов и проповедников Библии.
А в это время миссионеры находились не у дел и не находили себе места. Как китайская церковь будет обходиться без них? Без их семинарий и библейских колледжей, их литературы и семинаров, даже не имея возможности печатать Библию, разве могла церковь выжить без всего этого? В течение сорока лет до
