Закат Техномагов: Взывая к Свету

нечего было крушить, за исключением этого корабля и тех, кто был на нем.

Энергия бесконечным, безжалостным потоком циркулировала внутри него. Гален весьма смутно представлял себе, что именно он уничтожил: корабли, здания, людей. Они вовсе не заслуживали смерти.

Биотек эхом отозвался на его возбуждение. Блейлок говорил, что он не должен поддаваться жажде уничтожения, и теперь Гален признал правоту его слов. Это был его выбор. И он выбрал убийство.

Ему больше не надо было сосредотачиваться на отражении угрозы, и он снова почувствовал боль в ноге. Гален начал осознавать, насколько измотано его тело. Его разум тоже был истощен, иссушен необходимостью полной концентрации, требовавшейся для наложения такого большого числа заклинаний, и еще больше измотан необходимостью изо всех сил концентрироваться, чтобы сдержать рвущуюся энергию, не накладывать больше заклинаний. Но он должен сохранять концентрацию, всегда, от этого ему не избавиться. Биотек был частью его, Тени были частью его, и, пока он жив, ему от этого никуда не деться.

Ему нужно заставить себя успокоиться, а энергию – затихнуть.

Его нога горела сейчас от боли, и Гален понял, что впился ногтями в горячую плоть. Сильнее сжал пальцы. Волна боли пронеслась по ноге, энергия слегка замедлила свой бег, но лишь слегка. Это быстро навело Галена на мысль.

– Прости, – сказал он Блейлоку. Он пойдет в одну из кают. Там он сможет остаться один.

Он двинулся к выходу, и в это время вошел Олвин.

– Кто-нибудь скажет мне что…

Гален прошел мимо. Ближайшая каюта находилась всего в паре шагов дальше по коридору. Он запер дверь и обрушил на себя магический огонь.

После первой, обрушившейся на него, волны огня, он рухнул на кровать, стиснув зубы. Огонь жег его кожу, как раскаленная лава. Он должен задавить в себе все это, похоронить внутри себя энергию, гнев, ужас, воспоминания.

Вторая волна. Он изогнулся, яростная жара расползалась по его телу, сжигая кожу. После всего, что он натворил, это было лишь малой частью наказания, которого он заслуживал. На секунду боль ошеломила его, и он заметил, что не чувствует неугомонной энергии биотека. Но, секунду спустя, все вернулось.

Третья волна огня показалась ему теплой морской волной, он, наконец, начал расслабляться.

После четвертой он незаметно провалился во тьму.

По таможенной зоне разнесся голос диктора:

– Частный лайнер «Хрустальный салон» проводит последнюю проверку систем перед отправлением.

Сейчас боль пульсировала по всему телу Элрика, постоянное сражение с ней выматывало. Но его задание было почти выполнено. Он влез в базу данных службы безопасности, вызвал список явившихся на «Хрустальный салон». На борту лайнера уже находились двадцать четыре мага, включая Гауэна, которому Элрик тайно сообщил координаты места сбора. Все были там, где должны быть. Все, кроме Карвин.

Сейчас он поднимется на борт «Ондави», присоединится к ней. Центаврианский корабль тоже проводил последнюю предполетную проверку систем.

Стоявший позади него палач откашлялся.

– Прошу прощения, – сказал Лондо, и Элрик повернулся к нему.

Это будет их последняя встреча. Лондо слегка улыбался. Он хотел доказать Элрику и самому себе, что не боится техномагов.

– Я хотел бы поблагодарить вас за забавный маленький сувенир. На уборку каюты ушло два часа, но запах так пока и не выветрился. Позвольте спросить, мои мучения прекратятся с вашим отлетом, или мне всю жизнь придется расплачиваться за одну ничтожную ошибку?

Его «одна ничтожная ошибка». У Элрика руки зачесались от желания уничтожить этого ограниченного, привыкшего потакать своим слабостям, легкомысленного мужчину, который равно убивал добротой и ненавистью. Но он не должен выдать глубины своего гнева, не должен выдать, что ему известно о неотвратимой гибели магов, находящихся на борту «Ондави». На протяжении долгих лет ему не приходилось так сильно напрягаться, чтобы сохранить контроль, как сейчас. Он пристально посмотрел на этого мясника и заставил себя слегка улыбнуться.

– О, боюсь, вам всю жизнь придется расплачиваться за свои ошибки. Не за эту, конечно, это мелочь. Я снял заклятие. Но будут и другие.

Лондо настороженно попятился.

– Посол, вас коснулась тьма. Она словно клеймо, которое медленно растет. Конечно, я мог бы вас предостеречь, но вы не станете слушать. Я мог бы убить вас, но ваше место займет другой. Остается только одно – я ухожу.

Элрик развернулся и пошел было прочь, но остановился. Он, определенно, мог сделать еще кое-что, не раскрыв при этом маневра магов. Если он сможет заронить в душу Лондо зерно истины, зерно, которое, быть может, однажды заставит его по-иному взглянуть на себя, увидеть, кто он есть на самом деле, увидеть себя во всей красе, тогда он, может быть, окажется в состоянии совершить что-нибудь хорошее. Элрик снова повернулся к послу.

– Да, вам ведь нужен символ, напутствие, картинка, чтобы послать домой в подтверждение, что вас ждет великая судьба.

Лондо быстро осмотрелся, ожидая наказания.

– Была такая мысль, но не более того.

– Что ж, получай, хотя выгоды тебе это не принесет. Я смотрю на тебя, посол Лондо Моллари, и вижу гигантскую руку, тянущуюся со звезд. Это – твоя рука. Я слышу голоса, голоса миллиардов живых существ,