Гален крепче прижал руку к боку:
– Ты ждешь, что я поверю в эту ложь?
Элизар протянул к нему руку ладонью вверх. Как говорил Галену Блейлок, это было знаком искренности.
– Я никогда не лгал тебе, Гален. Все, что я сказал, – правда.
– Тени рассказали тебе это? И ты им поверил?
– Я узнал это из файлов самого Келла. Он хотел, чтобы я узнал некоторую информацию, и эти сведения были ее частью. Об этом сообщают каждому магу, избранному в члены Круга. Это наследие Вирден, – Элизар тяжело вздохнул. – На протяжении всей нашей истории представитель линии Вирден был обязан раз в три года, перед каждой ассамблеей, встречаться с агентами Теней, – так же, как сама Вирден делала это тысячу лет назад. Последний представитель линии, Келл, выполнял это задание. Он встречался с дракхом, который передавал ему имплантанты и кризалисы. Круг, что бы ни говорили его члены, не владеет секретом воспроизводства биотека. Они понятия не имеют о том, как его получают.
Гален вспомнил свою работу – посвящение Вирден, вспомнил, как он восхищался ею.
– Если Келл записал такое в свои файлы, то он лгал. Он манипулировал тобой.
– Я следил за ним. За шесть месяцев до ассамблеи, на которой мы прошли инициацию, он встретился с дракхом. Он передал дракху образцы ДНК всех учеников, которым пришло время получить кризалисы, и всех учеников, которым предстояло получить биотек. Твоя и моя ДНК, Гален, были переданы Теням. Всего за две недели до открытия ассамблеи он снова встретился с дракхом. Я видел, как он получил от дракха ящики, заполненные канистрами. Некоторые канистры были прозрачными: внутри них, в жидкости, плавали кризалисы. Другие были темными, на поверхности были выгравированы руны. И я видел, как Келл, прилетев на Суум, передал коробки Элрику. Я видел те темного цвета канистры, помеченные рунами, во всех палатках, где нам имплантировали биотек.
Элрик не мог знать этого. Не мог участвовать во всем этом. Элрик клялся, что никогда не солжет Галену. Но это делает все, сказанное Элриком, все, им сделанное, частью огромной лжи.
Гален сам видел эти канистры, в каждой из них был биотек, предназначенный для одного из неофитов. Но Элизар мешал правду с ложью, чтобы сделать ложь более убедительной. Подобное предположение было единственно приемлемым ответом. Тени преследовали магов, потому что те были могущественными и потенциально опасными противниками. А не потому, что маги были их союзниками, тысячу лет получавшими что-то от Теней, а потом, когда их попросили об ответной услуге, расторгшими сделку.
Элизар мог продолжать лгать дальше. Но ему не втянуть в это Галена.
Элизар замялся, помолчал, слегка приоткрыв рот. Потом заговорил снова:
– Откуда, ты думаешь, у Тилара кризалис?
Гален не ответил, и Элизар продолжил:
– Я тоже не хотел этому верить. Я так же дико разозлился на Келла, как ты, должно быть, сейчас злишься на Элрика. Я чувствовал себя преданым Келлом, преданым всеми магами, от нынешних до самых древних, которыми мы так восхищались. Я не знал, что мне делать.
Вот почему я так странно вел себя на ассамблее. Я хотел рассказать тебе. Но я боялся идти против Круга, ведь они тогда не позволили бы нам стать магами. Нас бы изгнали. Я знал, что Круг надо свергнуть, а все их тайны – раскрыть. Но одновременно я продолжал любить магов, и хотел, чтобы наш орден продолжал существовать.
Из файлов Келла я узнал, что Тени вернулись, впервые за тысячу лет. И они ждут, что мы станем их союзниками, и, если мы откажемся, они убьют нас всех. Даже если некоторым из нас удастся выжить, Тени прекратят снабжать нас биотеком. Время техномагов закончится.
Элизар стукнул кулаком по ладони:
– Их полнейшая безответственность просто поражает! Я был вне себя, узнав, что Круг довел нас до того положения, в котором сейчас оказался орден. Мы должны были возглавить крестовый поход против Теней, а вместо этого оказались их тайными союзниками. И, хуже того, Келл был уверен, что в сражении с ними у нас нет шансов. Из ранних текстов таратимудов можно было предположить, что Тени обладали устройством, способным нейтрализовать наш биотек или перехватить контроль над ним. Такая вероятность – вероятность того, что маги могли утратить контроль над собственным биотеком, – ужаснула Келла и членов Круга. Они боялись стать рабами Теней. Очевидно, что такое устройство у Теней действительно есть. Иначе ты уже убил бы меня, и мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
Видимо, на протяжении большей части нашей истории, Круг тайно исследовал биотек, выискивая в нем механизм контроля с тем, чтобы затем нейтрализовать его. Но они его не нашли. Биотек оказался настолько сложным, в нем использованы столь высокие технологии, что они оказались в положении плесени, пытающейся понять принцип действия зон перехода. Одновременно Круг запретил всем остальным изучать биотек, чтобы предотвратить неизбежное открытие сходства между ним и древними технологиями Теней, не дать нам узнать об их лицемерии. Вот почему они так сурово поступили с Бурелл.
Но даже таким образом они не смогли полностью обезопасить себя от раскрытия их тайны. Несколько лет назад один маг сделал это, и, когда он заявил Кругу о своем открытии, они объявили, что лишат его имплантантов, если он поделится этим знанием с кем-либо.
Тут Гален не выдержал.
– Кто тот маг? – спросил он, зная ответ и молясь про себя о том, что Элизар его не знает.
Элизар усмехнулся:
– Олвин. Я представить себе не могу, как он умудрился это сделать. Мне казалось, у него ни на что не хватало времени, ведь он был так занят пьянками и любовными похождениями. Но каким-то образом он это сделал.
Все сходилось. Гален отсутствующе ответил:
– Олвин знает язык таратимудов лучше любого мага. Он учил ему меня.
Должно быть, Олвин раскрыл секрет, прочитав какой-то древний текст.
