Открыв глаза, Вильям обнаружил, что голова раскалывается от боли, во рту пересохло, как с чудовищного похмелья, а во всем теле ощущается ватная слабость.
– Криогенщики драные, – пробормотал он, едва шевеля губами. – Чего-то напутали, что ли…
Перед глазами все плыло, а перевернуться на живот стоило таких усилий, словно одной рукой пытался поднять штангу весом в сотню килограмм. С неимоверным трудом разблокировал замок камеры, внутрь хлынул свежий, не пропитанный запахами телесных испарений воздух.
Вильям выбрался наружу и едва не упал. Пока стоял, прислонившись к стенке, из соседней камеры выбрался Гаррисон. Его черное обычно лицо было цвета старого асфальта.
– Что за хрень? – пробормотал африканец, жадно хватая воздух, как вынырнувший кит.
– Напутали чего-то… – ответил Вильям.
Сонная одурь уходила медленно, неохотно, и когда сержант Ли явился проведать свой взвод, глазам его предстала толпа плохо соображающих и шатающихся людей.
– Так-так, – сказал он с удивлением. – Я доложу лейтенанту. А сейчас – все за мной.
Путь их лежал к переходному шлюзу, а за его гигантскими створками обнаружился еще один такой же. Судя по этому, Первый Ударный Полк перегружали с одного звездолета на другой.
– Святая Дева, – пробормотал Арагонес, когда они перешли на новый корабль. – Надеюсь, что хоть тут то криогенщики знают свое дело!
– Вряд ли, – ответил сержант Ли. – Это штурмовой монитор 'Зевс', а криогенные камеры на звездолетах такого типа, как мне известно, не используются.
Штурмовой монитор отличался от обыкновенного корабля примерно так же, как авианосец конца двадцатого века от одного из первых броненосцев. Все тут было гораздо больше, и легионерам приходилось шагать по тоннелю шириной с немаленькое шоссе.
– 'Ирий-23' напоминает, клянусь четверкой, – сказал Вильям. – Хотя и поменьше, вроде…
Разместили их в длинном зале с низким потолком, похожем на рукотворную пещеру. Тут стояли обычные противоперегрузочные кресла, как на древних экскурсионных челноках для полетов на орбиту.
– Так-так, – сказал Ли, осматриваясь, – каким бы ни был этот монитор штурмовым, собирали его из старья.
Сюрпризом оказались закрепленные на креслах подголовники. Усевшись, Вильям ощутил в затылке знакомое холодное покалывание, а через мгновение оказался связан с Боевой Информационной Системой звездолета. Теперь он знал, что монитор, слишком большой для того, чтобы садиться на поверхность планет, кружит вокруг одной из земных колоний, Стеклополиса.
Пристыкованный к нему транспорт, на котором прибыли легионеры, казался сосулькой рядом с исполинской заостренной пирамидой, грани которой щетинились сотнями ракетных установок и фазотронных пушек, а на основании разгорался факел способного сжигать луны двигателя.
– Святая Дева! – воскликнул бухнувшийся в соседнее кресло Арагонес. – Судя по посадке, лететь недолго. Только вот зачем они подключили нас к БИС?
Загадка разрешилась быстро – поток поступающей с сенсоров корабля информации прервался, сменившись транслируемым непосредственно в мозг голосом майора Рагнарссона.
– Итак, солдаты, – проговорил командир Первого Ударного Полка. – Через несколько дней вы столкнетесь с новым противником, может быть и менее опасным, чем тритонианцы, но зато незнакомым.
Вильям зевнул, предвкушая очередную нудную речь.
– Приказываю всем закрыть глаза и расслабиться, – разочаровал его Рагнарссон, – в течение следующих двух часов вы получите вводную информацию о цивилизации корхвеги, ее организации и вооружении.
Вильям дисциплинированно опустил веки, в затылке что-то щелкнуло, и перед глазами, стремительно меняя друг друга, понеслись картинки. Они мелькали слишком быстро, чтобы запомнить каждую, стрекочущий голос шептал что-то прямо в уши, в недрах черепа нарастала тупая боль.
Хотелось поднять голову, чтобы оторвать ее от контакта БИС и прекратить это безобразие, но та словно прилипла к креслу.
– Святая Дева! – бормотал неподалеку Арагонес. – И Святой Христофор! И Святой…
Все закончилось неожиданно – Вильям осознал, что может открыть глаза и тут же воспользовался этой возможностью.
– Что за… – хотел было он возмутиться бессмысленной процедурой, как внезапно понял, что знает о корхвеги столько, сколько содержится в сотне книг. Хорошо представлял их облик, способный довести нервную женщину до обморока, социальное устройство, напоминающее уклад муравейника и даже оружие, сильно отличное от оснащения тех же тритонианцев.
Судя по вытянувшимся лицам, соратники переживали схожее ошеломление.
Десантный флайер незначительно отличался от того, в котором Вильям отправлялся на первую в жизни боевую операцию. Вдоль стен, раскинув стальные крылья, блестели комплексы персонального приземления.
– Я-то думал, изобрели что-нибудь поудобнее, – сказал Арагонес, просовывая руки в ремни.
– Размечтался, – ответил ему Соболев. – Скажи спасибо, что тебя не вышвыривают в ночном горшке!
Боевая Информационная Система заработала в тот момент, когда штурмовой монитор вывалился из гиперпространства. На мозг обрушилось множество сведений о том, чего мгновение назад не существовало – о находящихся рядом небесных телах, приближающихся кораблях противника, о собственной скорости.
