Избранные сочинения. 1. Ошибка живых

Лучами пронзая и руку назад
Мгновенья долго пролетали
Ее глаза к его огромны
Откуда нож? Он был из стали
Настало быть полоскам темным
Рухнула грудой ресниц и волос
Над нею над ними «о!» пронеслось
Потом нашли два легких трупа
Их схоронили у холмов
И падало отвесно круто
Молчанье каменных умов...

 

КУКЛИН (входя)

Куклин, входя.

 

АННА (поэту)

Анна поэту.

 

ОЛЬГА (глядя в окно)

На фоне этого беспредельного неба каким мелким становится всякое безбожие!

 

КУКЛИН

Да, да, да, вы правы! А какие грозные тучи! Я только что с улицы, и вдруг — ваши справедливые слова...

 

Темнота появилась вместе с утром. Фонари погасли, и стало еще темнее. Тучи опустились ниже, и стало еще темнее. Стало еще темнее, и стало еще темнее.

В расщелинах туч мгновениями становились видны звезды, кровоточащие густым светом. Тучи с грохотом передвигались, и сверкающие звездные сгустки, казалось, готовы были стечь по водосточному железу на мостовые. Стоял такой скрежет, словно на город надвинулись две ночи одновременно.

Население забилось в свои дома, бездомные забились в свое бездомье.

Сизое удушье туч повисло над Кропоткинской тяжело, по вдруг какая-то безумная звезда взлетела дерзко, как голова Вологдова на его портрете работы Давида Бурлюка.

Только горстка людей металась но вымершим улицам, настигаемая повсюду своими неумолимыми именами: Пермяков, Эвелина, Истленьев, Куклин, Мария, Левицкий...

 

Н. Вологдов — В. Казакову:

 

Дорогой Володя,

Если улица в направлении роста чисел — путь без конца, то постарайтесь дойти до № 1, неужели же и его нет? Не верно! Извольте дойти до № 1 и меня успокоить: Это что еще за бесконечность в обе стороны!

Сегодня и у нас был сильный холодный ливень, и град стучал в стекла, как ворон в окно последней «баньки» Хлебникова. Все омыто дождем, но у меня уже старческое зрение и поэтому все краски природы как-то померкли.

Единственный мой выход — в музей на Волхонке, где выставлена немецкая гравюра первой четверти века (из ЭфЭрГе): много тошнотворной экспрессионистской дряни, но есть и талантливые: Лембрук, Файнингер, Марк, Кокошка, Майднер и, представьте себе, Жорж Гросс. И один гений — Пауль Клее: несколько нерукотворных листов, в том числе «Канатоходец» — черная фигурка в воздухе, в тусклолиловой пустоте, на фоне огромного белого креста, которому мог бы позавидовать даже Малевич.

Думаю, что Эрику XXV лучше бы не звонить: к чему этот телефонный разговор глухонемых без жестикуляции.

Та девочка жива и прыгает, обожаемая своими родителями. А Е. М. Р. о выставке ничего не говорит и уже не прыгает.

Скучно на этом свете, Володя. Впрочем, я ошибаюсь.

Н. В.

 

Окна отступили во тьму, и гости хозяйки остались в сумерках, потом — в сплошной дневной темени...

 

1-Й ГОЛОС

Вы слышите, как дышат звезды?

 

2-Й ГОЛОС

Я слышу, как они задыхаются.

 

3-Й ГОЛОС

Хочется сказать что-то последнее.

 

4-Й ГОЛОС

Тише! Пусть будет последнее молчание...

 

Наступило молчание. Оно думало:

— Названия государств устарели. Не пора ли им дать числовые обозначения? Например, была Россия, станет государство № 73 и т. д....

 

1-Й ГОЛОС

Чей-то страх пополз по моей спине!

 

2-Й ГОЛОС

Мы — гости. Нас много. А темнота... пройдет.

 

3-Й ГОЛОС

Как только наступит ночь?

 

2-Й ГОЛОС

Не обязательно ночь. Может быть, просто наступит.

 

3-Й ГОЛОС

Они странно говорят, или я странно слышу?.. Если все это — сон, то он снится безумцу.

 

4-Й ГОЛОС

Если это — уже пробуждение, то это пробуждение мертвеца.

 

5-Й ГОЛОС

Нет, нет! Это не то и не другое, и не третье! Это — девяносто девятое...