– Я? На этот? – спросил он неуверенно.
– Положи руки на камень, – говорящий (или говорящие?) не высказали ни гнева, ни удивления.
– Хорошо, хорошо, – пробормотал Луций. Осторожно приблизил ладони к сияющему кристаллу. Гладкая поверхность оказалась горячей. Ощущение такое, словно опустил руки в светящуюся теплую воду.
Как только ладони Луция оказались на кристалле, внутри камня наметилось движение. Огнебородый в испуге попытался отнять ладони, но руки словно прилипли. Кристалл налился алым, будто его наполнили свежей кровью. Багряные сполохи заметались по помещению, коснулись лица Луция, и тут же боль вспыхнула в его позвоночнике. Острая, но терпимая. Ударила и пропала, вместе с алым цветом. Камень вновь сиял мирной белизной.
– Все? – спросил Луций, хотя чувствовал, что руки ничего не держит.
На этот раз ему ответили прямо. Один из магов, сбросил капюшон, обнажил лицо старого пройдохи и сказал устало:
– Отойди от камня и сядь вон там. Будешь слушать.
Пока Луций устраивался на предложенном стуле, обнажили головы и остальные маги. Все, как один, седоголовы, седобороды, лишь у одного мелькают черные пряди в волосах. Но лица моложавые, на них нет привычных для пожилого горца морщин и шелушащейся кожи.
– Что, удивлен тем, как мы выглядим? – усмехнулся один из магов, глядя на выпучившего глаза Луция.
– Ага, – просто ответил Луций.
– Время не имеет власти над нами. Но сейчас речь не о нас, а о тебе, – шесть пар глаз скрестились на Луций, и он ощутил себя, словно горшок на огне.
– Зачем я здесь? – спросил он, набычившись.
– Тебя выбрал Творец, – пришел ответ.
– Меня? Зачем? – ощутив, как начинает кружиться голова, Луций ухватился за стул.
– В начале каждого Цикла Творец выбирает Племя из Семи, которое будет в течение этого Цикла властвовать над остальными. Для того чтобы Выбор мог состояться, в Храм Судьбы, что стоит далеко на юге, должны прийти семь созданий Творца, по одному от каждого Племени. Из семерых из Храма вернется только один. Что происходит с остальными в Ночь Судьбы, нельзя даже представить. Через месяц закончится Цикл Воды, начнется Цикл Огня, и цверг должен быть среди вошедших в Храм. Камень Предков, – говоривший маг кивнул в сторону белого кристалла, – показал нам, что ты именно тот, кого мы ищем. Что только ты способен добраться до Храма.
– И что? – нахмурился Луций, заподозрив неладное.
– Ты должен будешь отправиться на юг.
– Прямо сейчас? – Огнебородый хотел вскочить, но странная тяжесть навалилась на плечи, удержала.
– Прямо сейчас, – твердо ответил маг. – Иначе ты можешь не успеть. Увы, мы вынуждены лишить тебя права выбора. Наши служители проводят тебя до границ степи. Ты получишь все, что нужно в дороге. Остальное – в руках Творца.
– Так, – привычка, инстинкт повиноваться служителям Горна, заложенный в Луция с рождения, впитанный десятками поколений предков, с трудом сдерживал напор простого желания послать подальше магов с их проблемами и вернуться домой. – Неужели без этого нельзя обойтись?
– Нельзя, – маги закивали. – Это нужно Племени, это залог его выживания.
– Хорошо, я поеду, – здравомыслие победило эмоции. Луций ощущал себя так, словно отодрал кусок от собственного сердца. В груди ныло, глаза щипало. Но он хорошо понимал, что просто так вернуться домой ему не дадут, А даже если и дадут, то жизнь после отказа вряд ли станет веселой и радостной. Судьба изгоя – что может быть горше.
Солнце передвинулось с момента этого разговора совсем немного, когда из южных ворот города Лонга выметнулись на невысоких горных лошадках четверо всадников. Шаловливый солнечный луч коснулся лица одного из них, обжегся о пламенеющую бороду и удрал, обиженный.
Некоторое время стояли на опушке, вслушивались в звуки ночи, не решаясь выйти на открытое место. Ночная степь представлялась гладким белым полем, на котором за версту видно и за пять – слышно. Ратан решился первым. Яростно выдохнул и шагнул, оставляя деревья позади:
– Эх, чему быть, того не миновать. Вперед.
За воеводой потянулись и остальные. Вокруг темно, хоть глаз выколи. Взгляду зацепиться не за что. Но, когда идешь, степь не кажется гладкой. Снег лежит неровно, полно ям и колдобин. Как оказалось позже, и лес не совсем закончился. Протопали версты три и уперлись в осинник, густой, непролазный. Пришлось обходить.
Шли всю ночь, на привалы не останавливались. Прошли, все же, меньше, чем ожидал Родомист. По его расчетам вышло около двадцати верст. Потом придется наверстывать, загоняя себя. Но это – потом. А сейчас – близится рассвет, и нора искать место для дневки. Горизонт окрасился алым, а проводник все продолжал идти.
– Эй, Хорт, ты помнишь, что прятаться пора? – догнал его Родомист.
– Э, помню, – охотник замотал головой, и Родомист понял, что Хорт до такой степени устал, что идти еще может, а думать – уже нет.
– Пора-пора, – поддержал учителя, отчаянно зевая, Леслав. – Пора на отдых.
– Так вон и роща, как раз! – обрадовался Хорт.
К рощице, что так кстати обнаружилась немного к западу, добрались едва-едва. К этому моменту
