– Случилось нечто странное, – проговорил генерал-лейтенант и криво усмехнулся. – На наш пост, тот, который по дороге на Линц, приехал раненый американский офицер на джипе. Пока не потерял сознание, успел сказать что-то про нападение нацистов.
– Что? – встрепенулся Петр. – Не может быть!
– И я так думаю. – Комендант вновь принялся ходить, и сапоги его глухо стучали по обтянутому зеленым ковром полу. – Но офицер армии США, прибывший к нам, судя по всему, с американского контрольно- пропускного пункта, – это факт.
– А нет возможности расспросить американца?
– Пока его везли, он умер, – Благодатов вздохнул, лицо его помрачнело. – Так что он больше ничего не расскажет. Мы, конечно, попытались связаться с американским командованием по телефону, но связи с Западной Австрией нет, словно кто-то уничтожил провода. О случившемся я доложил Коневу.[7] Он приказал провести разведку.
– Непонятно только, почему этот американец к нам поехал, а не к своим, на север или запад? – с недоумением спросил Петр. – Может, провокация?
– Вполне вероятно, – кивнул комендант. – Да только непохоже. Если действительно напали немцы, то они как раз все дороги перекрыли. Кроме той, что на восток. Никто не мог знать, что янки к нам за помощью бросится.
Наступила пауза. Капитан переваривал полученную информацию, а генерал смотрел в окно, на свежую июльскую зелень, из которой доносилось счастливое птичье пение. За деревьями шумела Рингштрассе, а под окнами кто-то громко матерился. Но даже это не портило мирного впечатления.
– Да! – Благодатов отвернулся от окна, и на лице его теперь читалась жесткая решимость. – И для проведения разведывательных мероприятий привлекается ваша разведгруппа, товарищ капитан!
– Но я не успею собрать разведгруппу сегодня! – сказал Петр.
– Никто тебя не торопит, – пожал плечами комендант. – На подготовку есть ночь. Двинетесь на рассвете. Дорогу на Линц ты ведь знаешь?
– Так точно, – ответил капитан. – Ездил туда в начале июня, когда союзники нам фашистских прихвостней-белоказаков выдавали!
– Двигайтесь осторожно, стреляйте только в случае нападения, – Благодатов говорил спокойно, но в голосе его чувствовалось напряжение. – Не мне тебя учить. Но будь готов к тому, что произошло недоразумение и никаких фашистов ты не встретишь. И тогда тебе придется разбираться с союзниками.
– Ясно, – Петр кивнул. – Разберусь.
– Сам знаешь, что отношения у нас с ними сейчас не очень, да и конференция в Берлине идет.[8] Так что будь максимально осторожен. Если что выйдет не так, то американцы сразу раструбят об этом на всю Европу, и мы с тобой можем угодить под трибунал. Это пугает меня больше, чем появление шайки недобитых фрицев. Задача ясна?
Петр встал, понимая, что разговор окончен.
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант!
– Машины вам дадут, я уже распорядился. Так что – выполняйте!
– Есть!
Четко козырнув, капитан Петр Радлов покинул кабинет коменданта.
Полосатое тело шлагбаума перемещалось невыносимо медленно. Солдат, поднимавший его, двигался, как сонная муха, и Петру, который ночью совсем не спал, хотелось прикрикнуть на него. Но он сдерживался.
Роса блестела на траве, и утренний холодок заставлял забыть о том, что вчерашний день был очень жарким. Но Альпы рядом, и на юго-западе видны вершины, сверкающие в лучах восходящего солнца. Их холодное дыхание ощущается в Австрии почти всегда.
Грузовик, из кабины которого выглядывал Радлов, взревел мотором и переполз за шлагбаум, попав таким образом из советской зоны оккупации в американскую. Петр слышал, что союзники предлагали разделить и Вену на зоны ответственности, как это было сделано в Берлине. Но пока до этого дело не дошло.
Радлов крикнул шоферу, приказывая остановиться. Седоусый старшина изумленно взглянул на командира, но подчинился. Привык, что капитан ничего не делает зря.
Петр выскочил из машины и, разминая на ходу затекшие ноги, двинулся к джипу, который солдаты с поста вытолкали к обочине. На сиденье темнели хорошо знакомые бурые кляксы, а один из бортов американской машины был исполосован очередью. Пахло от джипа почему-то гарью.
Из кузова грузовика выпрыгнул лейтенант Михайлин и двинулся вслед за командиром. ППШ на его могучей фигуре смотрелся как игрушка, и Петр всегда изумлялся, как ловко лейтенант с ним обращается.
– Что скажешь, Миша? – спросил он подчиненного, ковыряя пальцем дырку в желто-зеленом металле борта.
– А чего скажу, – прогудел Михайлин, присаживаясь на корточки. – Свежее отверстие. Пулемет или автомат какой.
– Значит, по этой машине стреляли? – спросил капитан задумчиво.
– Ага, – вздохнул лейтенант, поднимаясь. – Похоже, что какие-то фашистские недобитки спустились с гор.
– Так чего же тогда американцы сами с ними не справились? – спросил Петр. Привычка размышлять вслух в компании Михайлина появилась давно, еще на Курской дуге, когда тот был ниже званием, да и сам Петр не носил погон капитана. Часто такие беседы приводили к неожиданным выводам и нестандартным решениям.
– А вот это непонятно, – лейтенант почесал в затылке, и на лице его отразилось недоумение. – Хотя из американцев какие вояки? Их под Арденнами чуть приложили, они и драпали почти до Парижа!
– Все равно, что-то здесь не так, – покачал головой Петр. – Ладно, поехали…
Он махнул рукой солдатам у поста и поспешил к грузовику. Состав усиленной разведгруппы (почти полтора десятка человек) уже успел выгрузиться из кузова. Осмотрев подчиненных, Петр довольно кивнул, и цепочка солдат двинулась на запад, в сторону Альп.
Они шли, а справа серела одна из лучших дорог Европы, построенных по всему рейху в годы правления Гитлера. Дорога слегка петляла, а по сторонам виднелись холмы, поросшие негустыми лесами. Один раз справа открылась голубая лента Дуная, но быстро пропала, словно застеснявшись.
Ветер доносил запах листвы. Пейзаж дышал миром и покоем.
Остался позади контрольно-пропускной пост американцев со следами недавнего боя. Отстрелянные гильзы, следы от патронов и автомобилей. На янки действительно напали, и истребили их быстро и безжалостно. Вот только кто?
Впрочем, Петр не тратил время на бесплодные размышления, а внимательно следил за ориентирами, и когда дорога начала загибаться вправо, на север, скомандовал «Стой!».
Он развернулся к солдатам, похожим на близнецов в одинаково полинявших под дождями и солнцем гимнастерках и пилотках без знаков различия. На лицах их была уверенность в своих силах.
Бойцы собрались вокруг командира, доставшего планшет с картой.
– Всем – внимание! – сказал Петр громко. – Проводим предварительную разведку ситуации в городе, что лежит в километре на запад. – Палец капитана поелозил по карте, отмечая место. – Туда мы пойдем вдвоем, я и Сергеев. Остальные – прикрывают. Стрелять только в самом крайнем случае, при непосредственной угрозе для жизни. Все ясно?
– Так точно, товарищ капитан! – хором ответили бойцы.
Петр отдал автомат одному из остающихся прикрывать и переоделся в гражданское. Точно так же
