пластинчатый панцирь дородный человек с надменным, морщинистым лицом и гривой седых волос.
Скорее всего, сам барон Куртиан ари Онистер.
В том месте, где Олен рвал мяту, передняя из собак остановилась, закрутилась на месте, а затем принялась оглушительно чихать. Другие псы начали дружно лаять, хирдеры разразились проклятиями.
– Что такое? – тонким, почти женским голосом спросил барон, останавливая могучего вороного жеребца.
– Владыка Бездны его знает, – отозвался рыжеусый дружинник с лишаем на щеке, тот самый, что вчера стоял у ворот. – А ну вперед, проклятые! Пошли, пошли!
– Ох, кто-то сегодня получит плетей, – лицо барона исказилось, – за удравшую из замка деревенщину. А если мы ее не поймаем, то этот «кто-то» будет отдан Чернокрылым.
Хирдеры одновременно побледнели, один, в котором Олен узнал командира разъезда, закашлялся. Псы, залаяв, побежали дальше, кавалькада устремилась за ними, и всадники скрылись за деревьями.
– Разрази меня Акрат, если я что-нибудь понимаю, – пробормотал Рендалл. – Такой переполох – из-за меня? Но почему, почему?
Отвечать никто не спешил. Деревья равнодушно покачивались под ветром, боги занимались своими делами, не обращая внимания в сторону затерянной на просторах Алиона чащи и на спрятавшегося в ней Олена. Где-то западнее дятел гулко колотил по стволу, точно забивая гвозди.
– Ладно, в любом случае надо сначала спасти собственную шкуру, – Олен развязал мешок, отломил от ковриги кусок хлеба и принялся жевать.
Проглотив последнюю крошку, прикинул по солнцу направление и зашагал на северо-запад.
План Олена был прост – глухими лесами, тянущимися вдоль границы с эльфами, дойти до границы баронства, а заодно и графства. Выбраться в герцогство Вителия, где ни ари Онистер, ни граф Файна не имеют власти. Там найти какое-нибудь селение, где слыхом не слыхивали о воинах в черных плащах, и наняться на работу.
Летом всегда есть нужда в умелых руках.
Шел целый день, не встретив никого. На ночь устроился у маленького торфяного озерца, вода в котором пахла тиной, а на берегах в изобилии водились лягушки, зато не было комаров. Лег спать на голодный желудок, а утром догрыз половину начавшей подсыхать краюхи и отправился дальше, через сумрачный еловый лес.
К полудню погода испортилась. Небо затянуло облаками и начало накрапывать, капли зашлепали по веткам и стволам.
– Если встретил в лесу ты девицу-красу, не теряйся и будь веселей, – замурлыкал Олен на ходу песню, какую обычно певал во хмелю баронский вербовщик, – ну а если в овраг тебя сбил злобный враг, то разрежь ему пузо скорей…
Допев второй куплет, Олен настороженно замолчал – показалось, что с запада ответило слабое эхо. Через несколько мгновений услышал голос, за ним еще один, потом треск сломавшейся ветки.
Кто-то, совершенно не скрываясь, двигался через лес.
Олен вытащил из мешка топор и осторожно зашагал туда, откуда доносились голоса. Шел мягким охотничьим шагом, обходя островки сухого мха и те места, где ветки лежали особенно густо. Старался держаться так, чтобы перед ним всегда были несколько деревьев.
Солнце прорвалось через облака, золотые лучи упали на лес. Заблестели осевшие на иголках капли.
– Как слепит-то, – произнес кто-то, и Олен разглядел засверкавший над кустами шлем, черный, с крылышками.
Судя по тому, на какой высоте он находился, его хозяин сидел в седле.
– И не говори, – прозвучал еще один голос, и стал виден второй шлем, рядом с первым.– А толку? Вроде лето, а холодно, словно в начале весны.
Олен отступил под прикрытие толстой ели, присел так, чтобы самому все видеть, но оставаться под защитой ветвей. Догадался, что тремя дюжинами шагов дальше – дорога, и что верховые едут по ней.
– Когда мы вернемся домой? – сказал первый всадник, и его конь выступил из зарослей, стала видна серебреная уздечка, сжимающие повод руки в перчатках, свисающий по конскому боку черный плащ.
– Скоро, как только поймаем и убьем этого ублюдка. Прятаться ему осталось недолго. Цастин снова пустил в ход след крови…
Олен вздрогнул, дернул себя за ухо. Лишь в этот момент вспомнил, что воины в черных плащах, которых барон назвал Чернокрылыми, служат магу. Всадники тем временем выехали на открытое место, стало ясно, что их трое, двое болтают, а третий дремлет прямо в седле.
– Зачем тогда мы патрулируем дороги? – осведомился передний, с узким и каким-то вогнутым лицом.
– А чтобы не пришлось долго за ним бегать, – ответил второй, широкоплечий и носатый. – Цастин умен, а баронские молодцы знают местность, так что мы перекрыли все щелочки. К вечеру этот парень будет в наших руках…
И на лице его появилась самодовольная улыбка человека, полностью уверенного в своих словах. Всадники проехали между двумя соснами, напоминающими колонны из желто-коричневого камня, голоса их затихли. Мелькнули и пропали среди стволов блестящие шлемы и черные плащи.
– Проклятье, – Олен в ярости ударил рукой по стволу, ель содрогнулась, длинные темно-зеленые иголки полетели на серый ноздреватый мох. – Что же делать? Что делать?
Один раз удалось ускользнуть, но теперь на выжившего обитателя Заячьего Скока началась самая настоящая облава. Чтобы уйти от нее, надо выдумать нечто совершенно необычное, пойти на такой шаг,
