Горы, еще несколько дней назад лежавшие где-то в стороне, высившиеся вдалеке будто почетный эскорт, сегодня приблизились, подступили вплотную. Судя по всему, путники добрались до окончания ложбины, зажатой между двумя хребтами. За виднеющимися впереди вершинами лежали уже людские земли.
До пирамиды и ее дряхлого обитателя отсюда было очень далеко.
Но, судя по тому, как потекла беседа, его знали и здесь. Предводитель нападавших, лохматый и бородатый, больше слушал, лишь изредка кивая, потом внимательно изучил протянутый ему кусок пергамента с какими-то закорючками, похожими на птичьи следы.
– Пропускают, – с облегчением сказал Хорст, глядя, как лохматый машет и что-то орет своим.
Нападавшие мигом исчезли, точно тараканы, застигнутые врасплох на кухонном столе.
– Что, договорились? – спросил Авти у вернувшегося к остальным старшего.
– Протыв волы богов нэ поыдэт дажэ дыкыы разбоынык, – ответил тот торжественно, – а тот, кто выполнаэт волу Долыны, становытса нэпрыкосновэнным, как жрэц!
Тропка, петляя по склонам, потихоньку поднималась, но Хорст не видел впереди перевала, через который им предстояло пройти. Горы высились зубчатой мрачной стеной.
– Куда они нас везут? – поинтересовался он у Авти. – Или мы полетим?
– Кто знает, – ответил тот, почесывая изуродованную фурункулами щеку. – Надо будет, так и полетим!
Вскоре после полудня, когда отряд достиг ровной площадки на краю ущелья, старший холиаст остановил фрона. Потом полез в седельную сумку и извлек из нее небольшую флягу.
– Пэытэ, – сказал он, протягивая ее Авти.
– Это что такое? – подозрительно спросил шут.
– Напыток забвэниа. Вы нэ должны запомныт таыного путы чэрэз горы!
– И тут секреты, – мрачно заметил Хорст. – Такое впечатление, что без них никто жить не может!
– А без этого точно нельзя обойтись? – спросил Авти. – Может, вы нам глаза завяжете? А то я не могу предугадать, как именно этот ваш отшибающий память напиток на меня подействует!
– Прыказ Долыны! – прохрипел старший из холиастов, и глаза его фанатично сверкнули.
Судя по всему, истинными правителями горцев были обитающие в заповедном месте жрецы.
– Ладно-ладно, – примирительно буркнул шут, слезая с коня, – не надо сердиться!
Хорст последовал примеру «учителя». Напиток забвения пах травами и еще чем-то сладким, вроде меда, а на вкус отдавал горечью.
– Нэ пэытэ много, – предупредил холиаст, – а то заснэтэ очэн надолго!
Хорст оторвал флягу от губ и протянул ее Авти. Перед глазами все закружилось, голоса холиастов стали очень далекими и тонкими. Он успел ощутить, что теряет равновесие, а потом провалился куда-то во тьму.
Открыв глаза, Хорст обнаружил, что высоко-высоко, в синем небе, неторопливо ползет сизое облако, а чуть ниже покачиваются верхушки сосен. Он лежал на чем-то ровном и твердом, а нос щекотал аромат хвои.
– Ох, – выразительный стон раздался совсем рядом, – ох…
Хорст повернул голову и обнаружил Авти. Тот сидел на одеяле и держался за голову.
– Что? Плохо? – Губы шевелились с трудом, поэтому голос прозвучал как-то дико, по-чужому.
– Как после пьянки, – шут повернул голову, явив «ученику» налитые кровью глаза на перекошенной физиономии, – ничего не помнишь, а башка трещит!
– А у меня вроде ничего не болит. – Хорст осторожно сел, на всякий случай пошевелил ногами. Тело было легким и послушным, как меч в руках опытного воина.
– Еще бы, ты лет на сорок меня моложе, – Авти с кряхтением потянулся к валявшемуся неподалеку мешку, – ну-ка, посмотрим, что эти горные воры оставили мне…
Судя по довольным восклицаниям, ничего не пропало. Хорст тоже осмотрел вещи – холиасты вернули бывшему пленнику все, включая меч.
– Где мы находимся, интересно? – спросил Хорст, привесив ножны к поясу.
– К западу от гор, – глубокомысленно заметил Авти.
Замечание было сколь верным, столь и бессмысленным. Горы высились за спиной, будто вал от исполинского плуга, а вперед, сколько хватало взгляда, простирался лес.
– А если точнее?
– Вариантов немного, – шут пожал плечами, – либо это империя, либо государство Таол.
– Таол?
– Да, земля беглых холиастов.
Хорст кивнул. Он слышал о том, как пятьсот лет назад несколько племен горцев покинули родные места и отвоевали земли на равнинах. За прошедшее время они переняли часть привычек соседей, смешались с людьми и теперь сильно отличались от сородичей.
