– Ну что, товагищи! – дело в свои руки, точнее, язык, снова взял товарищ Лянов. – Мы заслушали доклады достойных товагищей! Тепегь у нас в пгоггамме стоят пгения! Кто желает попгеть?
– Попреть? – проснувшийся от воплей Рыггантропов изумленно выпучил глаза. – Они что, в баню приглашают? Здорово, а то я какой-то грязный!
Арс только вздохнул.
Жажду прений неожиданно высказал товарищ Джугов. Он поднялся, по лицу Лянова при этом проскользнула гримаса удивления – что-то явно пошло не по плану. От сцены донесся чуть глуховатый голос:
– Товарищи… разрешите предложить вам вопрос для обсуждения! Допустимо ли использовать принуждение к тем людям, которые добровольно не желают помогать Революции?
Зал замер. Напряжение, возникшее между двумя вождями, было почти видимым.
– Нет! – выкрикнул Лянов. – Мы должны быть агхигуманными!
– А я думаю, что допустимо, – лязгнул Железный Феликс. – Революция оправдывает средства!
– Камни, положенные в основание Революции, не могут быть кровавыми! – неожиданно внятно высказалась Хрупская.
– Резать контру! Резать! – Усама взмахнул кинжалом, который он ухитрился протащить даже на сцену.
Похоже было, что назрел партийный конфликт. Зал смотрел на это, не очень понимая, что делать. Потом сделал единственное, для чего годился – зааплодировал.
– Спасибо товарищу Джугову за наше счастливое детство! – выкрикнула какая-то женщина почтенного возраста, не разобравшаяся в ситуации.
Партийный конфликт тем временем перешел в острую фазу.
– Бунт? – завопил Лянов, бешено вращая глазами, и вдруг треснул кулаком в челюсть подвернувшемуся Фиделю. Тот удивленно брякнулся на пол. – Меньшевики наступают! Бей их, гадов!
– Политическая проститутка! – выкрикнул в ответ Усама. – Леворадикальный анархо-синдикалист!
– Здоров ругаться этот бородатый, – уважительно почесываясь, заявил Рыггантропов. – Уважаю, в натуре!
– Бей гадов! – вновь выкрикнул Лянов, и что есть силы засадил по лицу Железного Феликса. Кулак со звоном отскочил, и вождь Революции, тихо завывая, принялся дуть на пострадавшую конечность.
Но призыв его был услышан. Часть делегатов ринулась на сцену, намереваясь стоптать меньшевиков и прочих анархо-синдикалистов, вставших на пути у Революции. Из толпы полетели гнилые помидоры и тухлые яйца, одно красиво размазалось меж усов товарища Джугова.
– Революция… в опасности! – выкрикнул тот, даже в такой момент не теряя присутствия духа. – Дружно встанем на защиту ее завоеваний! Наших бьют!
Последний клич оказался не менее действенным, и в движение пришла вторая половина делегатов. Они, похоже, меньшевиками считали как раз других и намеревались объяснить всю глубину овладевших ими заблуждений.
С помощью кулаков и зуботычин.
Через несколько мгновений дрались все. Действо напоминало обычную драку ковбоев в салуне. Озверевшие делегаты крушили друг об друга скамейки, на сцене Железный Феликс и Усама вцепились друг другу в бороды, Лянов беспрерывно орал, но его не было слышно во всеобщем гвалте.
Боевой пламенный дух, живущий в горячих сердцах революционеров, нашел себе выход. Пусть через черный ход, но в этот момент подобные мелочи никого не интересовали.
Во всем зале оставался единственный островок спокойствия – клетка со студентами. Охраняющие их арбалетчики ежились, поминутно оглядывались, но поста не покидали. Швилю Джугова они явно боялись больше, чем удара в спину.
Более сообразительные пленники в этот момент попробовали бы удрать. Внимание стражей оказалось отвлечено, и можно было ухитриться бросить заклинание-другое. Пара молний, пол украшают свежие трупы, клетка в щепы, и молодые волшебники с помощью быстрых рук и ног Тили-Тили пробивают себе дорогу наружу, к спасению.
Такое было возможно.
Но студенты оказались банально увлечены схваткой.
– Бей его! Круши! В корпус, в корпус! – ревел Рыггантропов, точно во время кулачной схватки уличных бойцов. – Давай! Давай!
Арс тоже не мог оторвать глаз от происходящего в зале побоища. Даже йода, после утренней неудачи пребывающий не в лучшем расположении духа, очнулся от мрачных дум и что-то азартно шипел.
– Мы за гуманизм! – орала часть делегатов, оставляя следы собственного пацифизма на лицах и боках идеологических противников. – Нет насилию!
Хрустели ребра, ломались челюсти, на пол сыпались выбитые зубы.
– Даешь принуждение! – орали другие, более последовательные революционеры. – Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!
Похоже, последние начали одолевать. Сторонников ненасилия (тех, которые еще могли держаться на ногах) потихоньку вытеснили из зала и с грохотом захлопнули за ними дверь.
Наступила относительная тишина. Лежащие на полу побежденные стонали, держащиеся за отбитые кулаки и бока победители охали, шумно сипел лишившийся почти половины бороды Фидель.
