гусеницы, а искусство их создателей заставило бы побледнеть от зависти ремесленников Валланда и Бретланда.
Многоголосо орали продавцы, зазывая покупателей к прилавкам:
– Подходи, лучшие копья во всей Европе! Сами тычут куда надо, сами кольчуги пробивают!
– Секретные снадобья от мужской слабости. У старцев на смертном одре поднимает… Последние продаю!
– Ткани из самой Серики, из чрева червей!
Про червей продавец, похоже, врал, но ткани и на самом деле оказались чудные, полупрозрачные и блестящие. Ивар представил себе Рагнхильд в одежде из такого полотна, и сердце его тоскливо дернулось.
– Пряности: перец, мускат, гвоздика, кардамон! Зажигают в утробе огонь, с ними съешь даже дохлую кошку… Что значит – дорого? Убирайся вон, противный!
– Украшения, достойные самого правителя Багдада. Порадуйте ваших жен…
Глаза разбегались, большого труда стоило удержать их вместе. Викингов постоянно толкали, дергали за рукава, куда-то порывались тащить. Под ногами путались оборванные дети, канючили подаяние нищие. Тут же вертелись предсказатели и пророки, готовые за серебряную монету открыть все тайны будущего.
Ивар ощущал себя куском мяса в кипящем супе. Голова раздувалась, грозя лопнуть; чудилось, что весь огромный город, в сотни раз больший любого селения, виданного до сих пор, представляет собой бесконечный рынок.
Поэтому, когда толчея неожиданно кончилась, а шум и вопли остались за спиной, он испытал немалое облегчение.
– Уф! – выдохнул Кари. – Они же все чокнутые!
– Похоже, – согласился конунг. – Пойдем дальше?
В этом районе дома были куда ниже, но выглядели богаче. Ко многим из них примыкали огороженные сплошными заборами сады, через стены свисали ветви деревьев, ветер шелестел в листве.
Людей тут было мало. Навстречу протопал, окинув викингов мрачными взглядами, отряд стражников. Четверо чернокожих, тела которых едва прикрывали набедренные повязки, пронесли что-то вроде носилок. В них развалился толстый, надменный человек в богатой одежде.
А потом улица свернула и оборвалась, упершись в ворота, проделанные в высокой каменной стене. Она тянулась в обе стороны, насколько хватало глаз, огораживая несколько обширных холмов. На них раскинулось нечто, могущее быть только дворцом. По сравнению с ним обиталище конунга Бретланда Артура смотрелось жалкой лачугой. Изящные белые здания, связанные друг с другом галереями, тонули в зелени садов, а надо всеми постройками высилась грозная крепость, зубцы которой темнели на фоне синевы неба.
– Ого, – сказал Ивар, чувствуя, что более не в силах удивляться, – богато живет здешний конунг. Который кейсар…
– И император, – добавил Нерейд. Голос его звучал жалобно. – Я уже все, свалюсь сейчас от изумления! Мне нужно выпить!
– Выпьем, – заверил его конунг, похлопав по кожаному кошелю, висящему на поясе. – Вот только золото на местные деньги поменяем…
Для этого пришлось возвращаться в торговый район. Меняла, проведший обмен, судя по его хитрой роже, изрядно на нем нажился, но викингам было не до мелочей. Им всем, до дрожи в коленках и до колотья в боку, хотелось промочить горло.
Подходящее место вскоре сыскалось. Заглянув в дверь, над которой болталась вывеска с изображением большой кружки, северяне окунулись в упоительный хмельной аромат.
– Хозяин, пива! – рявкнул Нерейд, усаживаясь за длинный, похожий на лавку, стол. В полутемном помещении таверны было не людно, лишь дальние от входа столы занимали какие-то мрачные личности неопределенной внешности.
– А деньги у вас есть? – поинтересовался подошедший трактирщик. – А то знаю я вас, варваров. Вы всегда тумаками расплачиваетесь…
Хаук молча кинул на столешницу золотую монету. Та зазвенела, и глаза трактирщика вылезли на лоб, как у страдающей запором совы. Он в мгновение исчез, а вернулся с целой охапкой кружек, по стенкам которых сползала переливавшаяся через край пена.
Ивар проглотил свою порцию в один миг и только потом ощутил, что у пива какой-то странный вкус. После второй кружки в голове зашумело, хотя обычно для этого требовалось куда больше хмельного напитка.
– Хорошо… – глуповато улыбаясь, промямлил Нерейд, и тут же за его спиной возникла темная фигура. Ивар успел краем глаза заметить кивок хозяина; и на голову рыжему викингу обрушилась суковатая дубина.
Она с треском переломилась, а Ивар, затылком ощутив приближение опасности, дернулся в сторону. Ему удар пришелся по плечу. Оно тут же заныло. Гневно взревел Кари.
Ивар вскочил, ощущая, как дрожат ноги, махнул рукой назад, попал во что-то мягкое. Только потом увидел, как сбитый кулаком тип, из тех, что ранее сидели в углу, катится по полу.
Остальные плотной цепью окружали викингов. В руках сверкали ножи.
– Эй, что тут происходит? – вялым, не своим голосом спросил Хаук. И его одурманило странное пиво.
– Ограбление! – глумливо ухмыльнулся хозяин, с лица которого исчезли последние остатки дружелюбия. – Вы, грязные варвары, прибываете в Константинополь только затем, чтобы потратить деньги. Так что не все ли равно, где вы их оставите? И не вздумайте обнажать мечи, тут же позову стражу! Кто
