– Ясно. – Он вновь принялся ходить, затем остановился, потер лицо руками. – Вот откуда та ледяная броня, которую я чувствую вокруг себя! Значит, отцу это удалось! Где он сам?
– Вы скоро с ним встретитесь, – ответила Йофрид и заговорила тише, опасаясь, что их могут подслушать.
Над городом царило раннее утро. На востоке из-за городской стены поднималась заря, розовая, словно девичьи щеки. В небе, подожженные невидимым пока солнцем, багровым пламенем пылали облака.
На улицах Бабиля было пустынно, и путники, пока доехали до восточных ворот, не встретили никого. Богатый район – встают здесь поздно. Топот копыт гулко отдавался от стен, словно они ехали по пещере.
Ворота оказались закрыты, а из караулки доносился дружный храп. На одной из башен, сторожащих ворота, виднелся стальной шлем стоящего на часах воина. Он сверкал, словно маленькая звездочка.
– Эй, почтенный! – крикнул ему Харальд Старший. – Не откроешь ли ворота?
– Не, – ответил стражник коротко. – Мне за дорогой наблюдать надо. Вдруг враги появятся! Ждите, пока наши проснутся, они вам и откроют…
Он зевнул, почесался и повернулся к путникам спиной, демонстрируя полное равнодушие к их судьбе.
– Вот осел! – тихо выругался Харальд Младший. Сидя в седле, в обыденной одежде, с мечом у пояса, он совсем не походил на верховного жреца, служившего Больному Богу. – Какие враги? Откуда?
– Он прав, – хмуро ответил отец, слезая с коня. – Нельзя покидать пост.
Он постучал в дверь караулки, затем скрылся внутри. Будить стражников, судя по всему, оказалось делом нелегким. Сначала слышался голос Харальда, затем к нему присоединилось еще несколько, весьма раздраженных. Потом что-то зазвенело, и сразу стало тихо.
Вскоре бывший Владетель появился на пороге, кривясь и зажимая нос.
– Ну и воняет же там, – гнусаво сказал он. – Похоже, они пиво не столько пьют, сколько на пол выливают!
– Откроют нам ворота или нет? – беспокойно спросил сын.
– Сейчас, – кивнул отец, забираясь в седло. – Золото, захваченное из храма, пришлось очень кстати! Бывший верховный жрец усмехнулся.
– Да, вот неожиданность будет для остальных, когда они, проснувшись, не найдут меня! – сказал он.
– Надеюсь, они это переживут! – заметила Йофрид.
Дверь караулки с грохотом распахнулась, и на пороге объявился коренастый стражник толщиной с хороший дуб. Темные волосы на его голове были встрепаны, напоминая воронье гнездо, а с красного, испитого лица сердито смотрели маленькие глаза.
Он зевнул, затем повернулся и рявкнул:
– Эй, недотепы! Шевелитесь быстрее! Родовитые господа не будут ждать!
Вслед за предводителем на свет выбрались еще двое. Эти были в кольчугах и шлемах, а один даже с копьем. Под глазом у него красовался здоровенный синяк, делающий лицо несимметричным, а его приятель охал и хватался за голову.
– Ну зачем так рано, – заныл он, потащившись к воротам. – И чего сразу бить?
– Сейчас врежу еще раз! – весомо сказал коренастый, судя по всему – начальник караула, и для убедительности показал кулак, похожий на розовый валун, поросший редким черным мхом.
Стражник мгновенно умолк.
Заскрипел запорный брус, вытаскиваемый из пазов, сами же ворота открылись бесшумно.
– Можете ехать, родовитые господа, – осклабился коренастый, почесывая выпирающее пузо.
Когда проезжали мимо него, то Йофрид ощутила запах перегара, а лошадь испуганно дернулась, будучи не в силах переносить вонь.
Не слезали с седел целый день. Когда Йофрид заикнулась о том, что неплохо бы отдохнуть, то старший из Харальдов посмотрел на нее с жалостью, но сказал непреклонно:
– Слуги Больного Бога вовсе не идиоты, а сам бог вряд ли простит то, что мы украли у него верховного жреца!
– Не простит, – подтвердил Младший, а отец его продолжил:
– Поиски наверняка начались, и скоро люди в белых балахонах выяснят, что через восточные ворота город покинули трое всадников, один из которых похож на меня, другой – на исчезнувшего жреца, а третий… Тебя в храме очень хорошо запомнили. Ведь так?
Пришлось согласиться.
Привал объявили, когда стало слишком темно, чтобы ехать дальше.
– Остановимся тут, – сказал Младший, который, как оказалось, и во мраке видел не хуже, чем днем. – Там вон хорошая поляна, а чуть дальше течет ручей.
Йофрид напрягла слух – до нее донеслось чуть слышное журчание.
Пока она занималась лошадьми, мужчины натаскали хворосту, и вскоре запылал костер, вырвав из тьмы два лица – таких похожих и в то же время разных. И в отце и в сыне чувствовалась сила, но в каждом – своя. Если Харальд Старший походил на несокрушимую скалу, над которой не властно само время, то его сын напоминал гибкий стальной клинок, заточенный до смертоносной остроты. От него исходило ощущение
