Молодой викинг остался последним, кто еще не высказался. Услышав вопрос конунга, он вздрогнул и обвел дружину беспомощным взором. Темные глаза юноши блестели, будто ягоды терновника
– А что – я? – смутился он. – Я как все…
– Да, для битвы ты уже набрался смелости, для речей – нет, – покачал головой Ивар, вспоминая, что когда-то слышал подобные слова, обращенные к нему самому. – Запомни: в нашей дружине нет рабов и каждый имеет право слова, особенно когда конунг просит совета.
– Тогда я бы вернулся назад. – Харек опустил взгляд.
– Ладно, – Ивар с трудом сохранил бесстрастие. Из всей дружины его поддержала в лучшем случае треть. Остальные рвались воевать за тиверцев так, словно им сулили намазанные медом золотые горы и сладостную ночь с Фрейей в придачу. – Осталось лишь вопросить руны. Арнвид, что уготовила нам Судьба?
Эриль встал, важный, словно цапля посреди болота, с легким шорохом развернул льняной платок. Со стуком посыпались на него плашки, вырезанные из моржового клыка.
– Трудности, смерть, божественная помощь, – скороговоркой сказал Арнвид после минутных размышлений. – Решай, конунг…
Лычко, допущенный на совет дружины, затаил дыхание.
– Хорошо, мы отправимся в земли тиверцев, – чувствуя, что режет себя ножом по горлу, подытожил Ивар. – Здесь останутся… – Тут неслышно напряглись все викинги: никому не хотелось протирать штаны в Хольмгарде, пить пиво и дуреть от скуки, пока остальные будут кровавить мечи, ища милости Гаута. – Арнвид, Гудрёд, Рёгнвальд…
Он назвал еще десять имен. Близнецы дружно выругались, остальные неудачники склонили головы, но спорить не стали. Знали – бесполезно.
– Спасибо, – сказал подошедший к Ивару Эйрик, – а то я уж начал бояться, что погибну не в бою…
Ивар вздрогнул, понимая, что, взяв с собой бывшего наставника и старого друга, рискует оказать воину, разменявшему полстолетия, совсем не ту услугу, о которой изначально думал.
– Почему?.. – спросил конунга подошедший Гудрёд.
– Две Марки стар, – просто ответил Ивар. – Скоро мне будет нужен новый помощник. Ты останешься здесь в качестве старшего. Кому, как не тебе, я могу доверять?
– Кому, как не мне?.. – Гудрёд, за шрам на лбу получивший прозвище Меченый, криво улыбнулся и отошел.
– Не бойся, – Арнвид выглядел спокойным, словно не его только что лишили возможности участвовать в походе, – я не буду разбрызгивать слюну, разрываясь от ярости. Подожду вас в Хольмгарде. Местные волхвы много знают, а эрилю никогда не поздно научиться чему-либо новому… И помни, что боги, – тут взгляд Лысого стал твердым, – не в силах вынудить нас к чему-либо. Все решения мы принимаем сами и л»ишь потом сваливаем на Высших, чтобы оправдать свои колебания и неудачи… Забудь о Свентовите и действуй так, как подобает конунгу!
– Хорошо, – Ивар меньше всего ожидал, что Арнвид начнет его утешать, и потому слегка растерялся, – я постараюсь…
– Поставить драккар к одному из моих причалов? – Буслаев, нос которого распух до размеров крупной репки, а лоб украшала царапина, нанесенная чем-то острым и тяжелым вроде топора, лишь мгновение выглядел озадаченным, а потом от души рассмеялся. – Нет проблем! Для своих корешей я на все готов!
– Как он нас назвал? – тихо спросил Ивар у Лычко, – Кореша? Что это значит?
– Корешки, – неуверенно пояснил русич, – те, с кем растешь в одной почве. Хотя Ящер его знает, у этих словен такие странные прибаутки…
– Оставшихся тоже пристрою! – продолжал реветь Буслаев. – В охрану. Пусть мои обозы сопровождают, чтобы без дела не сидеть. Эриль? А кто это? А, волхв… И ему дело подыщем, хотя бы рожу мою чинить…
– Такую рожу чинить – не эриль нужен, а плотник, – рассмеялся за спиной Ивара Нерейд.
– Ну что, дела решили? – Буслаев довольно осклабился, пустив волну чесночного запаха. – Тогда гуляем!
Ивар про себя застонал.
Когда они вышли из дома Буслаева, была уже глубокая ночь. В черном, словно крылья нетопыря, небе висела громадная круглая луна, похожая на старый щит, покрытый серебром. Металл кое-где потемнел, но еще держался. Неодобрительно моргали, созерцая спящий город, звезды.
– До встречи, – Ивар пожал Лычко руку, и русич растворился во мраке.
Вдали лаяли, собаки, свежий ночной ветер овевал разгоряченное лицо, за спиной бормотал и топал сапожищами Нерейд, которого слегка заносило на поворотах, и на шорох в стороне Ивар не обратил внимания. Мало ли, кошка пробежала или крыса…
Мелькнула растопыренная тень, Ивара шатнуло. Что-то пролетело совсем рядом, с разочарованным шорохом разодрав воздух, плечо засаднило от боли.
– Клыки Фафнира! – Ивар отскочил в сторрну, обнаружив, что Нерейд медленно валится на землю, а на него самого наступают сразу двое. В руках их ловко крутились, то застывая на месте, то превращаясь в смазанный блик, короткие, окованные металлом дубинки, одна из которых только чудом не угодила Ивару в голову.
Он зарычал, рванул из-за пояса меч – и тут же получил удар по руке. Боль была такая, что из глаз брызнули слезы, а гневный рык замер прямо на губах.
– Можешь кричать, конунг, – сказал один из нападавших мягким, бесплотным голосом, – Можешь сражаться, но ты теперь наш!
