– Что же не остался? – Ивар вспомнил, как сам чуть не получил ту же должность из рук императрицы. Но он тогда уже отвечал за дружину, да и семья ждала…
– Вот из-за этого, – Бузислав сделал широкий жест рукой, – из-за родины. Узнал, что мой отец при смерти. Как вообразил, что престол займет кто-то из дядьев… Я бы не смог жить в Царьграде, зная, что на этой земле творится беззаконие!
Дорога свернула налево, к реке. Словно греющийся на солнце зверь, на золотом песке пристроился паром. От серебристой воды тянуло свежестью. Отражение противоположного берега чуть рябило под легким ветерком, будто где-то вдалеке колыхалась ткань с вышитыми на ней деревьями.
– Эй, сони! – гаркнул Бузислав так, что конь Ингьяльда испуганно присел. – Будете дальше дрыхнуть или нас перевезете?
По широкой палубе спешно засуетились паромщики.
Горы были древние. Когда-то они гордо тщились пробить небосвод зазубренными вершинами, обсыпанными мукой снегов. Но потом постарели, обрюзгли, стали меньше ростом. Потерявшие крутизну склоны заросли щетиной лесов, а ветер и время раздробили скальные монолиты на груды обломков.
– Неплохое место выбрал этот пещерник, – сказал Ивар. – Видать, крепко ему люди обрыдли!
Человеческого жилья они не видели уже третий день. Пробирались едва заметными тропками, преодолевали каменистые языки осыпей, проезжали светлыми буковыми лесами.
Зверье тут было непуганое. Олени без страха глядели на людей, в больших темных глазах был только интерес. В кустах мелькали рыжие шкуры лисиц, один раз, заставив лошадей испуганно захрапеть, дорогу отряду перебежал волк. Глянул янтарными глазами и исчез, точно растворился среди ветвей.
Лишь слегка колыхнулись листья.
– Неплохое, – согласился Нерейд. – Вот я когда уйду в пещерники, тоже поселюсь в подобном. Тишина, чистота, никто не мешает думать о высоком!
– Если ты уйдешь в пещеру, то скоро ее окрестности перестанут быть тихими!.. – поддел приятеля Эйрик, – Рядом откроют таверну с пивом, потом приволокутся продажные девки, а там, глядишь, появится и еще что похуже…
– Вот так всегда, никто не верит в чистоту моих помыслов! – Нерейд негодующе фыркнул, но тут же рассмеялся.
Тропинка свернула, потянулась вверх, копыта с цоканьем били по камням. Деревья остались за спиной, впереди открылся перевал. За ним виднелась очередная гряда гор, таких же пологих, поросших зеленым лесом. Лишь кое-где проглядывали серые лишаи скал.
– Если этот пещерник так могуч, – сказал Ивар. – то он запросто может закрыться от людей так, что мы будем полгода бродить вокруг, но так его и не найдем. Ингьяльд. ты не чувствуешь никаких чар?
Эриль потянул носом, точно громадный охотничий пес.
– Вроде ничего нет, – сказал он, – Хотя ручаться не могу. В этих краях все колдовство какое-то странное, шиворот-навыворот.
– Ничего и не должно быть. – Бузислав, по-прежнему давший первым, повернулся в седле, – А вон и гора с раздвоенной макушкой, на которой, как говорил мне летающий волхв, и поселился пещерник.
До горы, напоминающей громадную мохнатую шапку, что пришлась бы впору разве что Имиру, добирались еще полдня. Переправились вброд через неглубокий ручей, прозрачный, словно слеза ребенка, и принялись взбираться к одной из вершин. Склон был крутой, и лошадей пришлось вести в поводу.
Вскоре открылась первая пещера. Она была круглой и напоминала нору гигантского червя. Пока делали факелы, Нерейд подобрался ко входу и прокричал:
– Э-ге-гей!
Гей! Гей! Гей! – гулко ответило изнутри. Потом что-то зашуршало и вновь стихло.
– Еще обзывается! – восхитился рыжий викинг.
– Скажи спасибо, что там нет дракона! – усмехнулся Ингьяльд. – А то бы он передал тебе пламенный привет!
Внутрь вступили втроем: Бузислав, Ивар и Ингьяльд. Факелы вырвали из тьмы низкий каменный свод, пол покрывал слой чего-то белого, похрустывающего под ногами. Чем дальше продвигались, тем этот слой становился толще, а легкий неприятный аромат, ощущаемый у входа, превратился в настоящую вонь.
– Да это же помет! – догадался Ингьяльд. Потолок постепенно становился все выше, под ним обнаружились неопрятные кожаные мешки, свисавшие гроздьями. Когда на них упал свет, они открыли багровые Г»аза, развернули огромные перепончатые крылья.
– Летучие мыши, – с умным видом сказал Ингьяльд.
– Какие же это мыши, кабаны с крыльями! – не согласился Ивар.
– В любом случае, пещерник вряд ли будет жить в дерьме, – сделал вывод князь. – Пошли отсюда!
На свет выбрались грязные и вонючие, словно искупались в отбросах. Лошади шарахнулись в сторону, а княжеские дружинники украдкой зажали носы.
– Летучие мыши, говорите? – интересовался ехидный Нерейд. – Ага… как налетят из темноты, тут не удержишься… Понятно, почему от вас так воняет!
Пещер в горе оказалось не меньше, чем дырок в сыре. Пока излазили все, измучились, словно мыши, пытающиеся отыскать корку хлеба в доме нищего. Солнце от усталости свалилось за горизонт, и на западе заполыхал постепенно затухающий пожар заката. На востоке одна за другой загорались звезды.
– Вот он, великий закон мироздания, – пропыхтел Ингьяльд, когда добрались до последней пещеры, расположенной недалеко от правой вершины. Перед входом в нее была утоптанная площадка, изнутри
