Но сегодня ночью крысы ушли, дворецкий остался наверху, а в подвале объявился постоялец.
Он с комфортом расположился между бочками, знать не зная о том, что вокруг особняка бродят злобно поглядывающие друг на друга жрецы разных богов, и что читаемая ими молитва способна подчинить любого демона.
Кроме того, который эту молитву не слышит.
В караулке было шумно. В одном из углов играли в кости на завтрашнее ночное дежурство, в другом допрашивали попавшегося на месте преступления воришку. Его печень при ударах издавала странные ухающие звуки.
Уголком мира и спокойствия выглядел стол, за которым сидели Лахов и двое его сержантов.
– Разработаем дриспозицию, – проговорил лейтенант, очевидно смакуя умное слово.
– Чего? – не понял Калис.
– Гав? – удивился сидящий около стола капрал Ролик, благодаря привязанному к макушке помятому, ржавому шлему выглядящий настоящим стражником.
Разве что пивом от пса не пахло.
– Это как кто в толчке сидеть будет, – обозначил понимание ситуации Васис Ргов.
– Дриспозиция – это план боя, – Лахов в очередной раз ощутил себя гигантом мысли и подумал, что быть им не так уж и здорово. – Ночью подозреваемый покинет особняк, и тут-то мы должны его схватить…
– Подозреваемый – это демон? – уточнил Ргов.
– Тише ты! – лейтенант огляделся, проверяя, не услышал ли их кто. – Подозреваемый – это подозреваемый! А демонами мы не занимаемся! Понятно?
Ролик заворчал и лег на пол, положив голову на лапы.
Сержанты дружно заскрипели мозгами, со шлема Калиса посыпалась ржавчина.
– Ага. Это все вроде как неофициально, – сказал Ргов. – Как бы мы ловим подозреваемого, который на самом деле дем… подозреваемый.
– Именно, – кивнул Лахов.
– Мама всегда говорила, что я сообразительный, – обрадовался Ргов, – что я далеко пойду…
– В наряд, если не заткнешься, – оборвал подчиненного лейтенант. – Так что насчет дриспозиции? Что у нас есть такого, что может повредить демону?
Сержанты поглядели друг на друга и одинаковым движением почесали шлемы в области затылка.
– Ничего! – сделал вывод Лахов. – А это значит, что нам нужно такие штуки добыть, причем до вечера!
– Это чеснок? Осиновые колы и святые символы, да? – голос Ргова прозвучал без энтузиазма.
– Примерно.
– А арбалеты не подойдут? – с надеждой осведомился Калис.
– Нет. Ты берешь на себя святые символы и освященную воду, ты, Ргов, отправляешься за осиновыми колами.
– Гав? – Ролик приоткрыл один глаз.
– А мы с тобой пойдем за чесноком!
Рынок на площади Изопилия считается не только самым большим в Ква-Ква, но и самым вонючим и самым шумным.
Тут можно купить все: одежду, оружие, дурманящие вещества, драгоценные и простые камни, совершенно непредставимые штуковины и даже (как утверждают некоторые) честь и достоинство.
Овощные ряды располагались в центральной, самой людной (а также гномной, тролльной и эльфной) части рынка, так что Лахов пробивался туда через настоящие торосы из тел.
Лейтенант пихался и толкался, а на свирепые взгляды отвечал еще более свирепыми.
– Уф, – сказал он, добравшись до относительно свободного пятачка (где располагалось всего-навсего двое гоблинов, прилавок и спящий на земле тролль). – Ты где, не отстал?
– Гав, – сказали откуда-то из области коленей.
– Ну и славно. – Лахов повернулся к прилавку и изобразил самую неофициальную из улыбок. – О, господин Переэль, какое приятное утро.
Эльф-торговец кивнул с таким видом, словно только что потерял близкого родственника.
– Мрачные пророчества возвещены ныне! – истово сказал он. – Тьма надвигается! Назгулы пробудились! Цены на брюкву падают, а на спаржу растут!
– Ладно тебе прибедняться, – скривился лейтенант. – Мне нужен мешок чеснока, самого ядреного.
– Пять бублей, – возвестил эльф, – и только из уважения к твоему мечу, доблестный воин!
Лахов покосился на клинок, состоящий из ржавчины, сохраняющей форму лишь благодаря нахождению в ножнах, и подумал, что давненько не сталкивался со столь простым способом сбить с толку.
– Э… да? Что-то дороговато.
