Мосик Лужа бросил на советника отчаянный взгляд тонущего человека, которому на глаза попалось бревно.
– Ну, учитывая, что Эверст Сиреп со своими людьми еще не вернулся, это выглядит довольно здраво, – проговорил Глагол Пис. – Кто знает, что придет в головы мелким бородатым засранцам?
В глазах Форна Фекалина мелькнул багровый огонек, но никто этого не заметил.
– Значит, мы берем под охрану все входы и выходы… – начал он. – Дворцовая стража переходит в мое подчинение… а еще мне нужна будет временная штаб-квартира во дворце. Чтобы эффективней руководить его защитой.
Мэр заморгал, пытаясь осознать, как начавшийся с разноса разговор закончился подобным образом. На миг проснулось беспокойство, но тут же задремало, убаюканное монотонной льстивой речью.
– Отличный тост, сержант Ргов, – сказал бывший лейтенант Лахов и грохнул пустой кружкой по столешнице.
– Отличный тост, сержант Ргов, – сказал сержант Калис и грохнул пустой кружкой по столешнице так, что та заскрипела.
Ргов, успевший позабыть, какой тост он произнес минуту назад, гордо выпучил глаза.
– Я еще и не такое знаю, – слегка невнятно сообщил он. – Если хотите, могу рассказать любимый тост моего дедушки.
– Давай, – кивнул Лахов. – Только сначала надо налить. Эй, хозяин, где ты там? Еще кувшин пива!
Денег у Торопливых не было, но они совершенно не беспокоились по этому поводу. Точно так же, как носорог обычно не переживает из-за того, что у него слабое зрение.
Ведь по большому счету это не его проблема.
Появившийся из-за стойки хозяин «Потертого уха» забрал пустой кувшин и поставил на столешницу полный. После некоторых усилий Калис сумел переместить часть его содержимого в кружки, на стол, на пол и на собственные рукава.
– Так вот… – начал Ргов, намереваясь сморозить какую-нибудь глупость и подкрепить ее авторитетом прадедушки.
– А вообще, удивляюсь я тебе, Васис, – сказал Калис, начисто забывший, что их ждет какой-то там тост.
Стражники сидели в кабаке не первый час, и неудивительно, что в их памяти начали возникать дыры.
– В смысле? – сбитый с толку Ргов сдвинул брови, для чего ему не пришлось сильно напрягаться.
– Взрослый мужик, а жене изменяешь, как десятилетний пацан.
Лахов задумался, пытаясь проникнуть в глубины этой сентенции, и даже хозяин «Потертого уха» прекратил протирать кружки. Он, конечно, не подслушивал, но как бы случайно слышал весь разговор.
– А как может десятилетний пацан изменять жене? – спросил Ргов.
– Вот и я о том же. – И Калис мрачно присосался к кружке.
Лахов отхлебнул разбавленного, воняющего псиной пива, и оно удивительным образом прочистило ему разум. По крайней мере, в голове вместо обычно властвовавшей там какофонии осталась одна- единственная мысль. И мысль эта, что удивительно, не была связана с тем, что нужно выпить еще и пойти к девчонкам.
– Эй, вы… надо поговорить серьезно… – сказал бывший лейтенант. – Нужно навести порядок в этом городе…
Сержанты, углубившиеся в спор о тонкостях семейной жизни, не обратили на реплику внимания. Лахов вздохнул, решил пока больше не пить и прибег к надежному средству – приказу.
– Молчать! – рявкнул он.
Ргов и Калис заткнулись, затих голос нищего, канючившего за дверями «Потертого уха».
– Так-то лучше, – сказал бывший лейтенант. – Не забывайте, что мы – стража. И у нас есть этот…
– Меч? – подсказал добрый Ргов.
– Нет. Как его… Долг!
Калис попытался вспомнить, что это за штука такая и когда он ее пропил. Попытка успехом не увенчалась.
– Да, долг, – повторил Лахов. – Мы – стража. И должны охранять этот город.
– Ты не прав. Мы больше не стража. Там теперь эти… другие… все другое, как Гриббл рассказал. – Ргов всхлипнул. – Мы просто эти… граждане…
– То есть я теперь не смогу бить всех подряд и называть это защитой закона? – спросил Калис.
Вот это расстроило его по-настоящему.
– Так не пойдет, – покачал головой Лахов, видевший в службе множество преимуществ и главным из них считавший возможность носить шлем. Он отхлебнул из кружки, сознание очистилось еще больше и родило новую мысль: – Тогда… тогда мы должны создать эту, альтернативную стражу…
– Это как? – спросил Ргов, а Калис едва не подавился пивом.
Пришедшая в голову бывшего лейтенанта идея не была особенно подробной, и ему пришлось выкручиваться самому.
– Ну… хм… есть же альтернативная музыка… живопись и все такое… – Трезвый Лахов не знал ничего об искусстве, но в пьяном виде мог сказать о нем пару слов. – Почему бы и не быть альтернативной страже?
Сержанты обдумали предложение.
– Я смогу бить морды всем подряд, и это будет называться охраной порядка? – с надеждой спросил Калис.
– Конечно.
– Тогда почему бы и нет? – Ргов почесал макушку шлема. – Но что мы будем делать?
– А ничего, – ответил бывший лейтенант. – Альтернативная стража должна просто быть. Как альтернативное все остальное.
Кабатчик никогда не видел, чтобы его посетителей навещало такое количество оригинальных идей.
Он открыл кран, нацедил немного пива в кружку и понюхал. Вдруг в бочку помимо обычного мусора попали какие-нибудь стимуляторы мозговой активности? Но запах оказался привычным, и тогда хозяин «Потертого уха» решился попробовать собственную выпивку.
С головой ничего не случилось, только сильно захотелось блевать.
– Просто быть – это по нам, – рассудил Ргов, считавший лишними вообще все усилия. – Но нужен командир.
– Хм… – Лахов, несмотря на самомнение, вынужден был признать, что на высокую должность не годится. Для нее нужно уметь орать на людей и выглядеть важно, а с этим бывший лейтенант боялся не справиться. – Точно. А почему бы нам не попросить Игга Мухомора? Он же теперь в отставке.
– Можно… – сказал Калис. – Только ты разве не обижаешься на него за то, что он выгнал тебя из лейтенантов?
– Что такое обида рядом с долгом?
– Э, хорошо… – проговорил Ргов. – Но где его искать?
– В особняке. – Бывший лейтенант со скрежетом почесал подбородок, за дни заключения поросший щетиной. – Я знаю, где он находится. На левом берегу, рядом с Краткословной площадью.
Подхваченные благородным порывом альтернативные стражники вскочили и двинулись к двери, оставив на столе недопитое пиво. Хозяин «Потертого уха» настолько удивился этому, что забыл про деньги.
А такое с кабатчиками случается далеко не каждый день.
Комната была большой, но какой-то неряшливой, словно ее втиснули в здание в последний момент. Хотя в мэрском дворце так выглядели многие помещения, и именно это было далеко не худшим.
На стенах висели плакаты, среди которых выделялся свежий, ярко-оранжевый, с изображением группы престарелых пациентов сумасшедшего дома. Угол около двери занимали пауки, паутина чуть колыхалась на ветерке, проникавшем через приоткрытое окно.
Но даже ветерок не мог уничтожить намертво въевшийся во все запах чернил.
А еще тут имелись столы, или скорее некие деревянные сооружения, похожие на плохо изготовленные
