На него тут же нацелились десятки копий.
– Стой на месте, – приказал старый жрец. – А этому, – он показал на Арнвида, – свяжите руки заново. Вздумает ими шевелить – бейте по голове. Если боги против их смерти, но насчет беспамятства ничего не сказали…
Арнвид поднялся, стараясь не делать резких движений, один из воинов обмотал ему запястья кожаным ремнем.
– Что ты хотел? – голос у обладателя кровавой татуировки оказался низким, рычащим.
– О могучий, ты видел знамение, – проговорил старый жрец заискивающе. – Нож не смог проткнуть кожу вот этого, пирамида едва не рухнула. Что нам делать с ними? Если честно, я боюсь представить, что будет, если убьем, хотя бы и просто так…
Правитель хуастеков задумался, черные глаза прошлись по фигуре Гримгельмира, все еще лежащего на жертвенном камне, скользнули по Ингьяльду и остановились на Арнвиде.
Жрецы и воины на вершине пирамиды молчали, боясь даже дышать, толпа внизу негромко рокотала.
– Скоро в Теночтитлан отправится посольство, – сказал правитель. – Послам необходимо везти подарки. Мы преподнесем этих людей ацтекам, их император любит всякие диковины. Вот пусть он и решает, что с ними делать.
– Но как довезем? Попробуют освободиться и сбежать, – вздохнул старый жрец, махнул рукой в сторону Арнвида. – Вот в этом я чувствую странную мощь.
– Опоить их дурманом – и все дела, – правитель хуастеков пожал плечами. – Каждый день давать по горсти сушеных грибов или батончику пейотля. Так они не то, что о побеге забудут, о том, кто они такие…
– Отличная идея, – мой господин, – старый жрец улыбнулся, словно змея, между губ мелькнул узкий язык. – Ицкоатль, неси грибы! Они действуют быстрее…
Его помощник вихрем сбежал по лестнице, там послышались недовольные крики, топот. Когда вернулся, то бережно прижимал к груди плетеную из толстых волокон шкатулку.
– Кормите их, – велел старый жрец.
– Я не буду это есть! – Ингьяльд отступил на шаг.
Гримгельмир на камне забился, точно выброшенная на берег рыба. Один из жрецов отлетел, держась за промежность, другой пошатнулся от мощного удара, но к оставшимся на помощь прибежали воины.
Внук Вафтруднира дергался, но врагов было слишком много.
– Ешь, – жрец, названный Ицкоатлем, открыл шкатулку, зачерпнул из нее горсть какой-то черной трухи, покрытой, будто плесенью, белым налетом. – Тебе не будет плохо…
В спину Ингьяльда уперлись два копья, один из воинов подскочил, зажал строптивому пленнику нос. Ингьяльд раскрыл рот, глубоко вдохнул и… проглотил труху, брошенную ему в лицо.
Закашлял, заперхал, но тут же замолк, уставился куда-то в небо.
– Теперь ты, – жрец со шкатулкой подошел, глянул на Арнвида вопросительно. – Сам, или тебе помочь?
– Сам, – Арнвид открыл рот, зажмурился.
На язык посыпалось что-то мелкое, сухое, на вкус напоминающее древесную стружку, прилипло к губам, деснам, нёбу. Часть проглотил сразу, остальное начал жевать.
Горло онемело, в голове зашумело, как после третьего бочонка пиво. Голоса хуастеков истончились до комариного писка, Арнвид ощутил, что плывет в сторону, взлетает.
Потом ударился лицом обо что-то холодное, и сознание упорхнуло.
Лежащая между гор долина формой напоминала исполинский драккар – плоское дно, довольно крутые склоны. Поднявшееся солнце освещало город, расположившийся там, где на викингском корабле стоит конунг.
– Неужели пришли? – спросил Ивар. – Даже не верится.
– Только что-то я не рад, – вздохнул Нерейд. – Чую, как настучим тут всем по рогам, назад придется бежать вдвое быстрее…
По дну долины тянулись кукурузные поля, там виднелись работающие люди. Шумела река, образующая неподалеку от города довольно большой водопад, в рощах распевали птицы, ветерок колыхал заросли.
– Ну что, конунг, какой план? – спросил Ульв, белозубо улыбаясь. – Вот так прямо пойдем и всех зарубим?
– Хотелось бы, да только вот как бы нам при этом не досталось, – ответил Ивар. – Придется ждать темноты. Там подкрадемся, захватим кого-нибудь и хотя бы узнаем, где наши…
Солнце двигалось по небосклону с неспешностью плотно пообедавшей улитки, его лучи пробивались сквозь кроны, жгли не хуже крапивы. Викинги, укрывшиеся в зарослях, мучались от жары и безделья. Несколько раз мимо проходили караваны носильщиков, группы воинов.
Когда светило ушло за горы, по долине поползла густая тень, на темнеющий небосклон высыпали звезды, крупные, точно драгоценные камни из сокровищницы ольмеков.
– Пора, – сказал Ивар, когда спрятался ползущий за солнцем чахлый месяц.
Первым выбрался на открытое место, зашагал по утоптанной, широкой дороге, ведущей прямо к хуастекской столице.
