в рифленый резиновый коврик. Чьи-то сильные руки схватили его за шиворот и поволокли в глубь машины. Ну, а потом он почувствовал на своей спине чьи-то жесткие подошвы.
– Все, всех загрузили, можно ехать.
Хлопнула дверца, заурчал мотор.
Иноземцев пытался считать левые и правые повороты, примерно прикидывал время и скорость, с которой едут. Но скоро сбился, потерял ориентацию. Вот тогда микроавтобус и остановился.
Иноземцева и его людей вновь куда-то погнали. Скорее всего, в подвал. Воздух стал влажным и прохладным, а звуки гулко отражались от близких стен.
– Этого я допрошу первым, – услышал Иноземцев, узнав уже знакомый ему голос мужчины с мясистым лицом. – А этих заприте в подвале. Ими займемся позже.
…Роман Петрович сидел на жестком табурете, наручники стягивали его запястья за спиной. В лицо била слепящая настольная лампа, установленная на самом краю письменного стола. Ее свет выхватывал разложенные рядком пистолет, мобильный телефон и пачку сигарет с зажигалкой. Ненавистный голос мужчины с мясистым лицом, скрывавшегося в темноте, вот уже битый час сверлил мозг Иноземцева.
– …конечно же, в конце концов, вы признаетесь, другого выхода у вас нет, но при этом станете уверять, будто заняты благородным делом, будто вы этакий санитар природы, боретесь с так называемой коррупцией. Но на самом деле все ваши незаконные методы правильно будет квалифицировать как терроризм, заказные убийства, бандитизм, самовольное присвоение служебных полномочий, превышение власти. Все, вы попались. И единственное, что может облегчить вашу участь, – это сотрудничество со следствием.
Павел Игнатьевич обвинял Иноземцева в том, что можно было инкриминировать ему самому. Дугин просто перевернул ситуацию с головы на ноги – будто бы это он занимается поимкой тех, кто создал тайную организацию по борьбе с преступностью в высших эшелонах власти.
– Я уже сто раз говорил вам – я полковник ФСО.
– Это ничего не меняет. Вы можете занимать любую должность и при этом состоять в тайной организации. Она же распустила свои щупальца по всем силовым структурам, и не мне вам об этом рассказывать.
Дверь в затемненный кабинет открылась, и Роман Петрович услышал у себя за спиной голос капитана спецназа:
– Разрешите доложить, удостоверения у них настоящие. Теперь пробиваем служебные списки, но с этим есть сложности.
– Я же говорил, – вставил Иноземцев.
Но Дугина было тяжело чем-то пронять.
– И это ничего не меняет – даже, наоборот, усугубляет. Находясь на высокой должности…
И тут завибрировал, засиял экранчиком мобильник Романа Петровича, лежавший на столе. Иноземцев инстинктивно дернулся, но тут же полицейская дубинка сжала его шею.
– Не дергайся, гнида, – Павел Игнатьевич глянул на экранчик. – Ну, конечно же, номер не определяется. Но с моими полномочиями эта задача разрешимая. Капитан, пробейте номер, с которого звонят, кому он принадлежит. И можете отпустить его шею, никуда он отсюда уже не денется.
Капитан отсутствовал недолго – скоро вернулся и доложил:
– Номер определен, но согласно спискам оператора сотовой связи такого номера не существует.
– Ого, такое даже нам не всегда под силу, – проворчал Павел Игнатьевич и перевел взгляд на Иноземцева: – Так кто же вам звонил?
И тут мобильник в руках у капитана вновь ожил.
– Снова номер не определен. Но это тот же самый звонок. Третий раз уже звонит, – прокомментировал командир спецназа.
– Наверное, вы хотели бы ответить, – посмотрел Дугин на Иноземцева.
Тот сдержал в себе злость, на опыте убедившись, что она в сегодняшней ситуации плохой ему помощник.
– Естественно, хотел бы. И думаю, после моего ответа все бы и прояснилось.
– Снять с него наручники? – спросил капитан.
– Ни в коем случае, – распорядился Дугин и поднес трубку к голове Романа Петровича, нажал кнопку ответа.
– Иноземцев, ты? Какого хера не отвечаешь? – раздался в трубке голос Угрюмова.
– Да, Владислав Святославович, Иноземцев слушает. А не отвечаю потому…
– Вы этих козлов, которые голубя забрать должны были, взяли?
– Тут такое дело…
Роману Петровичу пришлось кратко пересказать Угрюмову то, что произошло, и в чем его и его людей подозревают. Естественно, Владислав Святославович желал в этот момент придушить Иноземцева, размазать его, но понимал, что разговор прослушивается, а потому повел себя довольно сдержанно.
– Дай-ка трубочку тому, кто тебя допрашивает.
Роман Петрович вопросительно посмотрел на Дугина. Тот охотно поднес мобильник к уху.
– Представьтесь, – прозвучало из наушника.
– Сначала вы представьтесь, – довольно равнодушно произнес Павел Игнатьевич.
– Вы что, не поняли, кто я такой?
– Понял, но по телефону можно назваться кем угодно. Хотя голос у вас похож, должен это признать.
Наступила пауза секунд на пять. У Угрюмова наверняка дыхание перехватило от подобной наглости.
– Хорошо. Тогда я перезвоню со своего служебного федерального номера, который есть в справочнике. Это вас устроит?
– Вполне, – согласился с таким предложением Дугин. – У меня есть закрытый справочник, о котором вы говорите, не сомневайтесь, – Павел Игнатьевич отключил трубку.
Иноземцев чувствовал себя уже более уверенно и даже заулыбался, когда мобильник вновь затрезвонил. На этот раз номер определился.
– Теперь вы убедились? – донеслось из трубки.
– Убедился окончательно и бесповоротно. Вы председатель Комитета государственного экономического контроля Угрюмов Владислав Святославович.
– А вы кто? – с чувством превосходства поинтересовался абонент.
– К сожалению, не имею права назваться даже вам. Режим секретности. Инструкция не позволяет.
Угрюмов скрежетнул зубами, понимая, что человек, беседующий с ним, прав. Все группы, работающие по раскрытию тайной организации, действовали в режиме строжайшей секретности, чтобы не допустить утечки информации.
– Я, как государственный чиновник и руководитель Комитета, заявляю вам со всей ответственностью – полковник Иноземцев и его подчиненные работают по той же программе, что и вы, и столкновение с ними произошло у вас из-за отсутствия координации действий. Потому лучше будет, если вы прямо сейчас вернете им оружие и документы, извинитесь перед ними и освободите всех до единого. Добиться этого от вас я могу и официальным путем, но для вас же лучше, если произойдет это прямо сейчас на добровольной основе.
– В общих чертах согласен. Правда, насчет процедуры освобождения случайных людей у меня тоже есть четкая инструкция, – Дугин выключил трубку и сделал вид, что хочет передать ее Иноземцеву.
Тот смотрел почти весело – не спрашивая разрешения, поднялся с табурета, повел плечами, показывая, что пора бы и наручники снять.
Павел Игнатьевич взял пачку сигарет и зажигалку, сунул их в карман Иноземцеву, а вот оружие отодвинул подальше.
– Сигареты можете взять. А табельное оружие получите чуть позже. Так что извините нас за недоразумение. В другой раз мы сами можем оказаться на вашем месте. С наручниками подождем, вы же слышали – у меня инструкции.
И тут капитан вновь натянул Роману Петровичу полотняный мешок на голову.
– Что вы делаете? – рванулся Иноземцев.
– Для вашей же безопасности.
