– Будешь разговаривать, Валерьевич? – поинтересовался он.
– С чем?! – вызверился спикер. – С этим?! Да твои гоблины его убили напрочь! Он ничего уже не соображает!
Полубессознательный Мишка неожиданно зашевелился, застонал. Окровавленные губы шевельнулись... Одним могучим и стремительным прыжком, достойным уссурийского тигра, Мезенцев преодолел те метры, что отделяли его от умирающего. Преодолел только для того, чтобы услышать одну лишь фразу, сказанную тихим, свистящим шепотом:
– У... меня... нет... диска...
Видимо, в эту фразу были вложены все оставшиеся силы, потому что после нее голова Ромова бессильно упала на грудь, и он затих, чуть покачиваясь на веревке...
– Но он у тебя был, а?! – Переступив через собственную брезгливость, спикер схватил Мишку за плечи и грубо затряс. – Он у тебя был?!
Голова Ромова моталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы. Он уже ничего не говорил и не подавал каких-либо признаков жизни. Но Мезенцев продолжал его трясти...
Зуб, неспешно приблизившись к своему партнеру, прекратил эту бессмысленную тряску. Держа спикера за руки, начал говорить увещевающе – видел, что тот уже теряет над собой контроль:
– Валерьевич, успокойся. Он ничего уже не скажет... Ему нечего сказать...
– Мне нужен диск! – оскалился Мезенцев. – Неважно, как и откуда! Мне нужен диск, Слава! Он должен сказать!..
– Он крякнул... – мягко перебил его Зуб. – Откинул ласты... Сыграл в ящик... Его нет...
Спикер, немного придя в себя от этих слов, внимательнее посмотрел на тело, слегка покачивающееся над залитым кровью полом, потом на свои руки... На его лице появилась брезгливая гримаса. Отступив в сторону, он извлек из кармана носовой платок, тщательно протер руки – каждый палец отдельно, – после чего бросил платок на пол.
– Если не он взял диск, то кто же? – уже почти спокойно спросил он у Зуба.
Тот в ответ лишь пожал плечами. Потом предложил:
– Давай подумаем... Сам он в твой офис никак попасть не мог. Не тот уровень. Правильно?..
Спикер неохотно кивнул – правильно.
– И вообще, Валерьевич, в твоем офисе посторонние не тусуются – ты это знаешь ничуть не хуже меня.
Спикер угрюмо молчал – действительно, работа его депутатской приемной была поставлена таким образом, что к нему в кабинет попадали лишь люди из числа избранных. Три ступени защиты – охранник Дима отшивал явных психопатов и прочий сброд; секретарша Лера общалась с публикой почище, мило улыбаясь, записывала их просьбы и пожелания, принимала заявления и все такое; если же ненароком забредали представители СМИ, желающие узнать мнение спикера по тому или иному вопросу, их направляли к Зарубину, который и излагал заранее согласованную точку зрения спикера.
Эта троица работала с Мезенцевым не первый год, пользовалась абсолютным доверием, разумеется, в вопросах, касающихся легальной деятельности народного избранника. И сейчас получалось, что кто-то из них предал хозяина. По крайней мере, Зуб недвусмысленно на это намекал.
'А если он сам и стащил диск?!' – эта мысль была настолько неожиданной, что спикер даже вздрогнул. Покосился в сторону-'авторитета' – его страсть иметь на каждого ближнего компромат была прекрасно известна узкому кругу наиболее доверенных лиц.
– Слава, а не приложил ли ты сам руку? – Андрей Валерьевич оскалился. Какие-то реверансы в такой ситуации просто неуместны.
– Ты!.. – Зуб откровенно растерялся. – Ты че, Валерьевич, с дуба рухнул?! Ты че несешь?!
– А что? – продолжал развивать свою мысль Мезенцев. – Потом мало ли что случится в жизни... а у тебя будет прекрасная страховка...
– Короче, так... – 'Авторитет' побагровел. – Сейчас я дам команду пацанам. Сюда притянут всех этих... твоих... Кто-то один – 'крыса'. И мы эту 'крысу' найдем... Бля буду, найдем!
– Подожди-ка! – коротким, но решительным жестом спикер остановил Зуба. То, что он сейчас сказал, неожиданно придало мыслям Мезенцева совершенно другое направление. – Подожди, Слава...
– А чего ждать-то? – ярился 'авторитет'. – Ты сам-то понял, че сказал? Ты же меня... меня! 'Крысой' назвал! Ты мне такое предъявил!..
– Слава, успокойся. – Наверное, это покажется странным, но ярость партнера подействовала на Мезенцева подобно холодному душу. Он полностью успокоился и опять мыслил четко и рационально, как обычно. Теперь они с Зубом поменялись ролями. – Тебе никто ничего не предъявлял. И никого сюда тащить не надо...
– Щас! – 'Авторитет' полностью терял над собой контроль, что было совсем для него не характерно. – Нет уж!.. Порвем всех на куски, но будет тебе 'крыса'!
– Не надо никого рвать. Кроме одного человека... – улыбнулся спикер.
– Это кого?! – Глаза Зуба жадно впились в лицо Мезенцева.
– А вот это надо у твоих пацанов спросить... – Улыбка Мезенцева стала шире.
– Не понял... – Гнев сменило недоумение.
– Ты же приставил людей присмотреть за всеми тремя... – Спикер торжествовал. – 'Крыса' должна была как-то себя проявить... Звони!
