счастлива, значит, не насильно ее увезли!» – в глазах у него потемнело, он с трудом удержался на ногах.
«Как же мне быть? Пропал я!.. – и вдруг мелькнула злобная мысль: – Султи ответит за все!..»
И он принялся искать его глазами. «Вот он! Господь еще не совсем отвернулся от меня! Да, но почему он такой невеселый, притихший, почему стоит в стороне? Какая-то печаль гнетет его, он не участвует в общей радости!»
Бежия стал следить за ним. Вдруг лицо Султи просияло. Бежия проследил его взгляд: Циция, улыбаясь, направилась прямо к Султи, подошла к нему, положила ему руки на плечи, заговорила с ним.
– Брат мой, почему ты грустен?…
– Не знаю! – убитым голосом ответил горец.
– Я хочу, чтобы ты веселился… Ты должен потанцевать со мной!
– Как хочешь! – Султи посмотрел на девушку взглядом, говорящим: «Разве я могу отказать тебе? Приказывай, я ведь твой раб!»
Бежия не слышал их слов, и тысячи мыслей, одна мрачнее другой, вихрем пронеслись в его голове. Он схватился за кинжал и двинулся к Султи, который стоял к нему спиной.
– Воровать ты умеешь, покажи-ка теперь свою отвагу! – крикнул он чеченцу, и кинжал сверкнул в его руке. Султи повернулся и, увидев перед собой человека с обнаженным кинжалом, мгновенно сам выхватил кинжал и приготовился к удару.
Циция оцепенела от неожиданности, появление Бежии испугало и удивило ее.
Противники двинулись друг к другу с обнаженными кинжалами в руках и уже готовились к схватке, как вдруг звонкий женский крик огласил воздух, и шелковый платок упал к их ногам.
Оба замерли перед платком Циции. Все это произошло так быстро, что люди, стоявшие рядом, сперва пришли в замешательство, но тотчас же опомнились. К Султи и Бежии подбежали их хозяева, соседи, – все принялись их расспрашивать и успокаивать.
– Бежия, не стыдно тебе? – вдруг услышал Бежия голос Циции.
– И ты еще можешь меня упрекать? – с горечью воскликнул Бежия.
– Конечно, могу! Ведь ты чуть не убил моего побратима. Султи – мой названный брат.
– Названный брат?! – спросил Бежия, и в то же мгновение Султи воскликнул: «Бежия!» Кровь отлила от его лица. Он скрестил руки на груди и спокойно подошел к своему сопернику.
– Бежия! – сказал он. – Я похитил твою невесту, потому что любил ее. Я надеялся, что и я полюблюсь ей. И тогда, клянусь, ополчись на меня целый свет, никто не сумел бы отбить ее у меня… Но счастье улыбнулось тебе, она любит тебя, а мы с ней стали отныне братом и сестрой… Теперь ты можешь пустить в ход оружие, никто не будет тебе за это мстить… Пролей мою кровь, если хочешь…
– Клянусь, мохевцы умеют и принять друга, и встретить врага! – воскликнул Бежия и обнял Султи.
Циция убежала домой к своим хозяевам, так как появился ее жених, а по горским обычаям невесте не пристало быть с ним на людях.
23
Об этом событии скоро узнал весь народ. Обряд побратимства между Султи и Бежией совершили деканозы: заставили их клятвенно повторить обет, сделать одинаковые насечки на палке, которая затем была торжественно замурована у основания ограды храма. Джариахские жители поздравляли Султи и Бежию с тем, что они побратались, и каждый зазывал их к себе в гости, – отведать хотя бы по чарке водки или по кружке пива.
Во время всеобщего радостного оживления к Султи вдруг подбежал мальчик и шепнул ему, что кто-то дожидается его в ближнем лесу.
Султи пошел за мальчиком. Из чащи вышел человек, закутанный в бурку. Султи узнал его.
– Темурка? Ты зачем?
– Я прискакал предупредить тебя; сюда идут, чтобы тебя убить. Гляди, как я загнал коня.
– Кто? Много их?
– Нет, один, но он стоит многих.
– Ты как узнал об этом?
– Я сам его видел. Он мохевец.
– Ты говорил с ним?
– Я даже ранил его!
– Ранил? – Султи вспомнил, что у Бежии перевязана рука.
– Не Бежия ли это был?
– Да, кажется, он. Но он уже получил свое… А лошадь-то я как загнал!.. – хвастался Темурка.
– Ты лучше о себе пожалей! – вскричал Султи. – Ведь ты ранил моего побратима. Ты передо мной в ответе за его кровь!
Темурка побледнел и весь затрясся от страха. Султи потащил его на поляну.
Старейшие вмешались в дело. Они сурово осудили поступок Темурки и вынесли решение, которое огласил один из старейших.
– Народ! – обратился он к собравшимся: – Темурка признан виновным. Он занимался доносами. Ради денег и собственной выгоды он постоянно предавал людей, он попирал хлеб-соль, оскорблял честь гостеприимства, не щадил ни женщин, ни мужчин, лишь бы насытить свою ненасытную утробу. Он скрывал у себя воров и врагов народа. Не подобает ему жить среди нас. Отныне он умер для всех джариахцев, пусть уходит прочь, пусть до захода солнца он выйдет за пределы нашего края. Уходи, – жалеем о том, что пригревали тебя до сих пор, как брата родного, – обратился старейший к Темурке.
Так был изгнан из общины предатель и корыстолюбец.
К вечеру все разошлись по домам. Хозяева Бежии, как и хозяева Циции, были рады дорогим гостям и упрашивали их дождаться Коргоко и Муртуза, чтобы всем вместе весело отпраздновать их свадьбу.
24
Коргоко бродил по улицам Владикавказа в поисках ночлега. Вдруг за ним погнался какой-то детина в солдатской шинели. Он насмешливо оглядел старика в изношенной, запыленной одежде, и взгляд его грозно остановился на ружье, висевшем у Коргоко через плечо.
– Эй, ты, постой-ка! – крикнул он.
Коргоко, занятый своими мыслями, не слышал его и продолжал свой путь.
– Не слышишь, что ли? – и он преградил дорогу старику.
– Чего тебе?
– Ты кто?
– Мохевец.
– Почему вооружен?
– Потому что я в пути, а у меня есть враги.
– Разве ты не знаешь, что в городе нельзя ходить с оружием?
– Какая разница – что город, что деревня, враг везде одинаков.
– Довольно болтать! Снимай оружие! – скомандовал неизвестный.
Коргоко никак не мог понять, чего от него требуют. Блюститель порядка позвал к себе на помощь еще нескольких таких же, как он, молодцов. Они жестоко избили, старика, после чего доставили его, как военного преступника, в часть.
Старик еле стоял на ногах, кровь лилась у него из носа, изо рта. Его направили в госпиталь, оружие и бумаги его исчезли; а в протоколе было обозначено, что на улице подобран неизвестный старик с явными признаками сумасшествия.
25
Не дождавшись Коргоко, Бежия и Султи решили сыграть свадьбу без него. После свадьбы и веселого пиршества молодых торжественно проводили до переправы через Терек, откуда Бежия и Циция направились одни в Хеви, а джариахские жители вернулись к себе в горы.
Дома Циция и Бежия узнали, что Коргоко пошел в город «за правдой». Бежия тотчас же отправился его разыскивать. Он нанял себе «переводчика», который думал только о том, как бы сорвать с него побольше денег, но ничем ему не помог.
Так прошел месяц. Однажды Бежия угрюмо шагал по улице. Вдруг его остановила какая-то
