Троцкому было браться за распродажу церковных ценностей за рубежом?
Не должно быть сомнений - та драма русского народа запечатлелась в исторической памяти. И русских, и евреев. Тот факт, что об этом ни слова не говорится во всех нынешних рассуждениях об антисемитизме - плохой признак. Зачем молчать, ведь все равно никто не забыл. В прошлой главе я говорил, что нынешний иррациональный страх евреев перед погромами связан с коллективной памятью о средневековых избиениях евреев в Западной Европе. Но можно высказать предположение и о втором источнике страха - коллективной памяти евреев о делах Азефа, Голощекина, Троцкого и всей их рати. Страх, вызванный неосознанной боязнью мести со стороны русских. Это - ложный страх, проекция собственного мироощущения на русских. Этот страх в принципе мог бы быть снят в честном диалоге. Но уход от диалога ведет к утрате шанса. Такой уход - предпосылка антисемитизма. Не является ли молчание средством вызвать желанный 'магнатам' антисемитизм?
Если говорить о нашей истории, то дело не только в евреях-большевиках, а и в общей безжалостности многих видных евреев, включая противников большевиков, даже эмигрантов. Вот восторженная книга А.Ваксберга 'Лиля Брик' (1998). В 1922 г. 'серый кардинал' левого искусства, сотрудник ГПУ Осип Брик едет с Лилей (тайной сотрудницей ГПУ) в Берлин. К ним в отель почти каждый день приходят эмигранты Роман Якобсон и Виктор Шкловский. Как пишет А.Ваксберг, 'Осип тешил друзей кровавыми байками из жизни ЧК, утверждая, что был лично свидетелем тому, о чем рассказывал. А рассказывал он о пытках, о нечеловеческих муках бесчисленных жертв. 'Работа в ЧК,- констатировал Якобсон,- очень его испортила, он стал производить отталкивающее впечатление'.
Вдумайтесь в саму терминологию: 'тешил друзей'. Друзья морщили нос, но приходили каждый день посидеть с 'Бриками' в дорогом ресторане. Это как?
Но ведь сегодня наши евреи-неолибералы тоже доходят до глумления над своими жертвами. Вот, автор закона о приватизации, гуманитарий, бывший министр экономики Е.Г.Ясин в самый тяжелый момент реформы шутит: 'Я как-то говорил с одним исключительно умным человеком, очень известным западным ученым - Биллом Нордхаузом, так он предложил: 'Вы на время, когда у вас весь этот кошмар будет, 'повесьте' над страной спутники и пускайте в эфир 'Плейбой ченел'. Может, это отвлечет? Ну а если всерьез, то надо сломать нечто социалистическое в поведении людей'. Сломать - с кровью и страданиями, и еще поиздеваться, показывая замерзающим и голодным старикам голых баб с американского порнотелевидения. Это - не глумление? С Нордхаузом все ясно - с какой стати он должен бы жалеть наших стариков. Но ведь Ясин - представитель еврейской интеллигенции, которая пока еще декларирует свою принадлежность к России.
Сегодня евреи-гуманитарии зачем-то опять вышли на первый план как сокрушители важной части культуры - моральных устоев. Не буду брать скандальные случаи, явные провокации (о них позже). Возьмем спокойные, 'позитивные' продукты новой культуры. Хотя бы ту же книгу А.Ваксберга 'Лиля Брик'. В ней описана история, которая вызывает омерзение, от которой содрогаешься - если воспринимаешь ее в рамках привычной морали. Я всегда избегал всяких сведений о Маяковском и Лиле Брик, не хотел знать. И прочел книгу 'на новенького'.
Пусть не обижается А.Ваксберг, но вот как он представил дело: вокруг поэта возникло подобие еврейской корпорации. Пользуясь безумной влюбленностью Маяковского в Лилю Брик, эта корпорация буквально пожирала поэта, другого слова не подберешь. В книге есть страшная фотография: в августе 1930 г., узнав о том, что Совнарком постановил передать Лиле Брик половину наследства покончившего с собой Маяковского (авторские права), эта корпорация на радости перепилась и запечатлела свои счастливые лица. А.Ваксберг пишет: 'Постановление правительства о введении Лили в права наследства отмечали в том же Пушкине, на даче, где каждое дерево и каждый куст еще помнили зычный голос Владимира Маяковского. Арагоны уехали, все остались в своей компании и могли предаться ничем не стесненному веселью'.
А.Ваксберг изобразил Л.Брик патологической в сексуальном отношении женщиной. Зачем? Ведь факты жизни можно подать по-разному. Такие описания 'специалист-гуманитарий' не может, как бы ни притворялся, дать без этической оценки. Он ее и дает - почти прямо заявляя своей книгой, что все привычные устои культуры в области морали отменяются. Эпизоды, от которых простого человека трясет, сопровождаются у А.Ваксберга репликами, выражающими восхищение: 'В ее огромных темных глазах неувядающей красоты печаль и усталость'. Между содержанием эпизодов и фразеологией какое-то дикое несоответствие.
Допустим, А.Ваксберг и впрямь боготворит эту женщину и пишет как бы для себя, отвергая 'ханжескую мораль'. Но ведь такие же этические оценки он дает и другим персонажам. Вот очередной адюльтер Лили, начиная с которого Маяковский покатился к самоубийству. Объект - А.М.Краснощеков (он же Абрам Моисеевич Тобинсон, он же Фроим-Юдка Мовшев Краснощек). Член комиссии по изъятию церковных ценностей (дело было как раз в 1922 г.). Вот в каких терминах его описывает автор: 'Молод, красив, обаятелен, хорошо образован. Его одухотворенное, волевое лицо свидетельствовало о работе мысли и об уверенности в своей силе'.
Став председателем Промбанка, Краснощеков проворовался самым гнусным образом, задарил Лилю шубами и сел в тюрьму. Но с каким сочувствием пишет о его судьбе А.Ваксберг! Лиля носила ему передачи, 'в промежутках между своими заграничными поездками пыталась использовать все свои связи, чтобы помочь Краснощекову'. Наконец удалось: 'По чьему-то - несомненно, очень высокому - распоряжению Краснощекова просто отпустили на волю, сославшись на состояние здоровья'. Роман счастливо продолжился.
Эта книга, одна из многих подобных, как раз и говорит русскому читателю: в России есть крепко спаянная, вросшая во власть теневая прослойка, для которой никакие обычные этические нормы не писаны. Костяк ее составляют еврейские 'специалисты-гуманитарии'.
Борцы с антисемитизмом представляют нелепой саму мысль о 'засилье евреев'. Какая, мол, чушь. Но ведь более яркого подтверждения этой мысли, чем книга А.Ваксберга, не сыщешь. Вот Лиля Брик. Кто она? Какую должность занимает в тайной иерархии? Каков механизм ее выдвижения? Она не знает границ, свободно курсирует по Европе, иностранный паспорт получает за два дня. Вытаскивает из тюрьмы вора Краснощекова, который посажен после громкого, на всю страну, процесса. Звонит по прямому телефону председателю КГБ А.Шелепину по делам своих приятелей. Лично от министра внешней торговли, да еще по согласованию с Сусловым, получает разрешение закупать для себя продукты за границей (и об этом ей лично сообщает председатель Госбанка). Если надо освободить осужденного за изнасилование гомосексуалиста Параджанова (гения и все такое прочее - об этом мы не спорим), то по просьбе Лили Брик в Москву едет Луи Арагон, который выпрашивает милость у Брежнева в разговоре один на один. И все это - в условиях жестокого 'государственного антисемитизма', якобы в постоянном страхе Лили за свою безопасность. Вот это и называется теневая власть.
В советское время эта власть была введена в какие-то рамки (хотя, судя по всему, все время шла невидимая борьба за расширение этих рамок). Но сегодня она взяла за горло каждого. Почему скромный, никому не известный искусствовед Гусинский вдруг становится одним из сильнейших мира сего? Почему из сотни завлабов академического НИИ один невзрачный Березовский оказывается 'владельцем заводов, газет, пароходов'? Ведь какие-то неведомые отделы кадров их выбрали, какие-то верховные советы их утвердили.
Добро ли несет людям эта теневая власть? Каковы ее культурные установки, ее идеалы? Вот Иосиф Бродский, перед смертью ритуально оплевав в 'Известиях' поверженную Россию, так объясняет суть еврейства. Он, мол, стопроцентный еврей не только по родству, но и по духу: 'В моих взглядах присутствует истинный абсолютизм. А если говорить о религии, то, формируя для себя понятие верховного существа, я бы сказал, что Бог есть насилие. Ведь именно таков Бог Ветхого завета'. Вот тебе и ценности демократии.
Сегодня участие в нынешнем 'реформировании' России евреев, вооруженных таким понятием о еврействе, на знамени которого написано 'насилие', опять велико - пусть не в виде сотрудника ГПУ, а в виде банкира, эксперта и идеолога. Вспомните: перед выборами президента в 1996 г. банкиры, почему-то числом 13, выступили с призывом к компромиссу, который должен предотвратить якобы неизбежную гражданскую войну. Банкиры - почти все евреи - милостиво обещали: 'Оплевывание исторического пути России и ее святынь должны быть прекращены'.
Спасибо вам, заступники России. А скажите-ка сначала, зачем же вы оплевывали святыни России? Это
