немецкого фашизма с русским коммунизмом. На деле за этим стоит радикальное отрицание всех главных структур и символов советского строя. Так, обвинения в антисемитизме обычно проникнуты крайним антиэтатизмом антигосударственным чувством.
Вот, Л.Воронцова и С.Филатов в книге 'Русская идея и евреи' говорят об опасности национализма в России. Как ни парадоксально, столь же опасным они считают и укрепление государства, хотя именно его резкое ослабление в годы перестройки во многом и предопределило рост 'национализма' как стремления сплотиться в смутное время на этнической почве. Они пишут: 'Другая 'националистическая' опасность - это опасность этатизма, идеи сильного национального (хотя бы полиэтнического) государства, 'державности'. 'Держава', мощное российское государство как высшая ценность, сейчас выглядит как большая опасность. В самой идее сильного государства нет ничего плохого (демократы-американцы гордятся своей могущественной 'державой'). Но только в том случае, если эта державность подчинена некоторым высшим ценностям (в случае США - правам человека, законности, свободе, человеческой солидарности). Российская держава как конечная цель - старая российская ересь, которая не раз приносила нам много бед.
На ее плечах, а не сам по себе, скорее всего может добиться успехов и 'русский фашизм'. Ведь расцвел он в сталинской державе в начале 50-х годов, несмотря на весь официальный марксистский интернационализм'.
Разрыв с советским строем, видимо, был для многих евреев
*Выходит, это 'внучата Троцкого', а не Спинозы и Монтескье.
Надо сказать, что видные еврейские богословы не просто оправдывают сионизм как необходимый для сплочения евреев национализм. Нет, этот еврейский национализм должен стать общим делом чуть ли не всех народов. Во всяком случае, христиане в качестве покаяния перед евреями обязаны стать сионистами. Э.Факенхайм пишет в книге 'Русская идея и евреи': 'Для всех евреев, у которых не извращены нравственные или теологические представления, неоспорима идея сионизма - т.е. преданности евреев делу безопасности и подлинного суверенитета государства Израиль. И диалог с христианами не может эту преданность ослабить или отвлечь от нее.
Но при таком определении преданность сионизму после Освенцима должна стать также и делом христиан... После Голокауста христиане должны раскаяться в христианском грехе - в стремлении занять место народа Израиля в истории Спасения... Без сионизма - как еврейского, так и христианского Святому Духу нет места в еврейско-христианском диалоге'.
Вот тебе и мировое согражданство, со-весть, со-разумение и прочие интимные нити. Если христиане не встанут как один в ряды сионистов - не видать им диалога.
Вернемся к сионизму.
*Изи Шнеерсона 'гены Эдисона'.
Кстати, многие представители еврейской элиты часто поминают о каком-то пресловутом 'анализе крови', которому якобы их постоянно пытались подвергнуть в России:
Но ведь о крови, врожденной тяге к образованию и всяческих 'генах Эдисона' говорят именно идеологи еврейства. В книге 'Русская идея и евреи' с восхищением приводят слова О.Мандельштама: 'Какой я к черту писатель! Пошли вон, дураки!.. Я настаиваю на том, что писательство в том виде, как оно сложилось в Европе и в особенности в России, несовместимо с почетным званием иудея, которым я горжусь. Моя кровь, отягощенная наследством овцеводов, патриархов и царей, бунтует против вороватой цыганщины писательского племени'. В своем преклонении перед такой породистой кровью автор статьи А.Ахутин выходит за рамки разумного: 'Наученный свободе Богом и словом, О.Мандельштам относил к литературе только произведения неразрешенные, как бы заранее предназначенные в самиздат'. Ничего себе, невиданный идейный букет - помесь расизма с анархизмом.
Что же касается высшего образования, то ингушам и татарам полезно было бы вспомнить, когда Аушев с Шаймиевым фыркают на А.М.Макашова из-за идеи 'национальных квот', что в советское время эти квоты вводились не ради русских - доля студентов среди русских с 1927 по 1965 г. нисколько не менялась (она оставалась около 1,1%). Снижение доли студентов
* Неудачная попытка диалога
После выхода в свет первого издания этой книжки мне позвонил литературный критик Л.А.Аннинский и пригласил участвовать в круглом столе, посвященном проблеме взаимоотношения евреев и русских. Такая встреча состоялась в редакции журнала 'Родина' 31 января 2002 г. Кроме меня там было семь человек, почти все историки. Все они в главном вопросе занимали сходную позицию. Во всяком случае, не высказывали возражений против главного тезиса, который сводился к тому, что препятствием к диалогу и 'примирению' евреев и русских служит якобы изначально присущий России антисемитизм.
Никто из собеседников за тем столом, кроме самого Л.А.Аннинского, моей книжки не читал, но в разных вариациях они удивительным образом отразили в своих высказываниях ее основные положения. Я и сам не подозревал, что в сознании видных еврейских интеллектуалов настолько сильны стереотипы, о которых я писал.
Прежде всего, совершенно нежизненной, стереотипной установкой является настойчивое представление евреев и русских как двух монолитных по своим взглядам и позициям 'блоков' (этносов, народов, культур и т.д.). Тем более что речь в разговоре шла о кризисных и даже катастрофических моментах в истории - революциях, перестройке, нынешней реформе. То есть о моментах, когда общество раскалывается, идеологические позиции становятся зыбкими и подвергаются пересмотру. Сегодня, например, главный вопрос, по которому люди в России делятся на 'свой-чужой' - это отношение к реформе Гайдара-Чубайса-Грефа, ее целям, результатам и символам. В этих условиях само понятие 'еврей' приобретает разный смысл в зависимости от того, идет ли речь о Гусинском и Мамуте - или о моем враче из поликлиники.
Даже Р.Рывкина в книге 'Евреи в постсоветской России - кто они?', хотя и сама злоупотребляет объединяющим понятием 'евреи', все же отмечает это общее состояние: 'Сегодня социальный менталитет и поведение разных групп евреев резко различаются. Одни из них не могут оставаться в России и без колебаний эмигрируют; другие, напротив, не могут жить вне России и не намерены покидать ее. Одни пошли в бизнес и сегодня являются заметными банкирами, пошли в политику, в прессу, в рекламные и другие агентства, сделали карьеру, стали миллионерами, 'новыми русскими'. Другие остались на старых местах учителей, врачей, ученых и влачат жалкое существование. Некоторые погрузились в иудаизм'.
Очень трудно вести разговор, когда понятия не определяются, а предмет непрерывно меняется. В основном речь, конечно, велась о той еврейской элите, которая присвоила себе право право представлять все еврейство и выражать его установки, но иногда вдруг в качестве довода описывались стычки скромного еврея, обитателя коммунальной квартиры.
Другая, удивительная, на мой взгляд, установка состоит в преувеличенном, гипертрофированном историцизме. Как непререкаемая догма, почти символ веры, повторялось утверждение, будто возникающие в отношениях русских с евреями напряженности ('вспышки антисемитизма') имеют всемирно-исторический смысл, что корни их надо искать в глубокой истории. Выходило, будто 'преследование НТВ' и изгнание евреев из Англии в 1290 г. явления одной и той же природы, звенья одной и той же цепочки событий.
Мне это показалось каким-то ненормальным отступлением от здравого смысла - подобно тому, как авторы книги 'Русская идея и евреи' отстаивают нелепую мысль, будто нацизм и Холокост чуть ли не буквально предписаны Новым заветом (один из них, 'известный еврейский философ и теолог' Э.Факенхайм, даже отметил в примечаниях, что, читая лекции в Израиле, он употребляет понятие 'нацистско- христианский'). Я предложил, раз уж речь идет о попытке диалога, не лезть в исторические дебри I или XIII веков, а говорить о конкретных событиях. НТВ - так НТВ. Никто из русских в действительности не увязывает свою антипатию к Гусинскому с делами фарисеев в древнем Иерусалиме или скупостью ростовщиков в средневековой Англии. Если кто-то и привлекает какую-нибудь историческую аналогию, то это обычная и наивная попытка идеологически приукрасить свою вполне современную и конкретно обусловленную
