преобладало мнение, что социальные различия слишком велики, и многие (58% рабочих и 38% интеллигенции) даже заявляли о необходимости их полного „стирания“. Неудивительно поэтому, что сама идея национализированной экономики и централизованного планирования оставалась глубоко укорененной в сознании населения.
В 1977-1979 гг. 70% опрошенных заявили, что «социальные различия в Польше велики и их необходимо сократить»… Существовало мнение, что шкала оценки труда нуждается в изменении и что высшие заработки должны быть сокращены и даже ликвидированы. Максимальные оклады, выплачиваемые в исключительных случаях, особенно возмущали людей. Эгалитарная идеология господствовала в Польше в 1950-1960-е годы. В революционном 1980 г. она вновь неожиданно пережила кратковременный, но интенсивный подъем, который вскоре сменился спадом, продолжавшимся до конца десятилетия»75.
«21 требование» были записаны на кассеты и разосланы по другим фабрикам по всей Польше. В конце августа был достигнут компромисс с правительством, которое уступило всем требованиям рабочих, явно превышавшим реальные возможности экономики. Все оппозиционные группировки поддержали эти забастовки единым фронтом. Регистрация Верховным судом в ноябре 1980 г. независимого самоуправляемого профсоюза «Солидарность», который возглавил Лех Валенса, стала первой брешью в политической системе ПНР. «Солидарность» объединяла в своих рядах всех, кто выступал за смену системы. Количество членов ее быстро достигло 9-10 млн. После выхода «Солидарности» на политическую арену Демократическая партия и Объединенная крестьянская партия отказались от своего подчинения ПОРП и объединились с «Солидарностью».
В стране наступила эйфория свободы, растущих надежд на дальнейшие перемены. Этому всплеску утопического сознания и тяготению к революции постмодерна способствовали культурные особенности тех социальных групп, который составляли ядро польского общества. Н.Коровицына так резюмирует выводы польских социологов 90-х годов: «Образованную восточноевропейскую молодежь 1970-х годов, выросшую в условиях государственного и семейного патернализма, отличало и от всех предшествующих, и от последующего поколения ощущение финансово-экономической и физической безопасности, близкое к абсолютному… Одновременный подъем уровня образования и уровня жизни, характерный для позднесоветского периода, окончательно подрывал основы ортодоксальной идеологии, формируя систему ценностей, обращенную внутрь человеческой личности… Марксизм-ленинизм и построенный на его основе
Одновременно с этим росло и напряжение. Как писал впоследствии В.Ярузельский, «взаимная подозрительность была характерной чертой того времени… Экстремизм и с одной, и с другой стороны терроризировал уже всех, затруднял возможность компромиссных решений».
Центром польского рабочего движения стал, таким образом, профсоюз «Солидарность». Фактически «Солидарность» стала массовой оппозиционной партией, оспаривавшей главенствующую роль ПОРП в политической жизни Польши. КОС-КОР и «Солидарность» теоретически могли бы считаться левыми движениями, однако большинство их участников считали себя противниками левых76. В то же время присвоение «Солидарности» квалификации в плане «левые- правые» было бы неверным в принципе. Это движение – продукт специфической польской культуры. Вот что говорит социолог: «Этос романтического героизма и мессианства, сочетание религиозных мотивов и патриотических целей составляют политическую традицию Польши. Программа „Солидарности“ производна от нее, как и от национальных и христианских ценностей, которые польское общество воспроизвело в современных условиях, в основном подсознательно». Это никак не вписывается в систему координат гражданского общества, в которой только и имеет смысл различение правых и левых.
Если говорить о «правых и левых», о «капитализме и социализме», то мы заведомо исказим реальную картину развития противоречий польского общества, которое и привело к «бархатной» революции. Все эти понятия приходится применять условно, в качестве метафор. Если же толковать их буквально, то получится, что католики были левыми, а члены ПОРП – правыми. Применим к ним надежный критерий – приверженность к эгалитаризму, к социалистическому уравнительному принципу. Н.Коровицына приводит данные польских социологов: «Самое любопытное, что принципов эгалитаризма чаще придерживались верующие (78,4%), чем неверующие (50,4%) и, напротив, реже члены ПОРП, чем беспартийные или члены других партий. В рядах „руководящей силы общества“, официально провозглашавшей необходимость роста эффективности производства, в среднем ниже была и ориентация на политику полной занятости. Кроме того, более высокопоставленные группы населения, к которым принадлежали многие члены ПОРП, вообще имели меньшую склонность ориентироваться на ценности равенства и справедливости, близкие людям с низким социально-образовательным статусом».
Польский католицизм исторически был одним из центров сопротивления и в Российской империи, и во время нацистской оккупации. Значит, это был важный центр консолидации общества. Режим вынужден был искать соглашение с церковью. В критические дни Церковь использовалась как посредник в отношениях с «Солидарностью». В целом же Церковь, усилившая свое влияние после избрания Войтылы папой римским, поддерживала «Солидарность».
В январе 1981 года напряженность в польском обществе усилилась. Быстро росли цены, с прилавков магазинов исчезли товары. Началась новая волна забастовочного движения. Поскольку «Солидарность» возникла как движение за повышение зарплаты, ее победа повлекла за собой резкое нарушение сбалансированности рынка. Это положило начало углубляющемуся расколу польского общества. Первым его признаком стали нарастающие «антикрестьянские» настроения. Социологи пишут: «Большинство крестьян – не только польских – считало 1970-е годы лучшим периодом своей жизни. 1980-е годы в корне изменили эту ситуацию, что выразилось в появлении и широком распространении в обществе „синдрома антикрестьянского мышления“. Еще в исследовании „Поляки-80“ социологи констатировали существование „рабоче-крестьянского союза“. Но уже в 1981 г. ситуация радикально изменилась. В 1980 г. 36,8% горожан и 52,2% жителей села считало, что первые находятся в лучшем положении, а в 1981 г. – соответственно уже всего 4,1 и 14,9%».
В начале 1981 г. «Солидарность» стала по сути параллельной властью в стране и взяла курс на конфронтацию с властью официальной. Она вела и подпольную деятельность по бойкоту всех организаций и институтов, которые поддерживали существовавший строй. Это ускоряло деградацию системы, и Л.Валенса назвал это «одной из крупных заслуг движения». Существенную роль играла также независимая издательская и культурная деятельность, проводившаяся вне официальных структур. Эта деятельность стала работать не только на противостояние с властью, но и на раскол общества по многим линиям раздела.
Н.Коровицына пишет: «В 1980 г. все группы общества обладали схожими взглядами и представлениями. А уже в 1981 г. началось расхождение. Первой его жертвой пал базисный для социалистического строя „союз рабочих и крестьян“. Духовное единство общества, существовавшее в 1980 г. на волне политизации массового сознания, исчезло с переходом к следующему этапу развития в условиях включения людей на „индивидуальной основе“ в формирующиеся рыночные отношения. Менялись не только ценностные ориентации населения, но и социальная структура общества, характеристики, интересы, положение отдельных его групп: культурная дезинтеграция влекла дезинтеграцию социальную. Группы, наиболее преданные общественной системе на начальном этапе ее существования, переходили в категорию ее главных противников. Это относится в первую очередь к „народной“ интеллигенции».
Ситуация еще больше осложнялась отсутствием единства в ПОРП, а также расхождением во взглядах представителей самой «Солидарности». По словам М.Раковского, «ядро программы „Солидарности“ – отрицание почти всего, что связано с существующим положением вещей». Говорилось, что «Солидарность» превращается в «мегапартию с отрицательным идейно-политическим знаком».
В своем отношении к общественно-политической системе массовая социальная база «Солидарности» делилась так: «По степени несогласия с официальной политикой к студентам примыкали молодые рабочие. Следующие за ними в этом ряду – рабочие старшего поколения с крупных промышленных предприятий – новостроек первых пятилеток. Рабочие старшего возраста с небольших предприятий, напротив,
