эти изменения теми демократическими переменами, которых все ждут с нетерпением, нельзя, как я полагаю… Хотя некоторые ура-патриотические выкрики и разные шовинистические выпады мы слышим всё чаще именно в последнее время, всё чаще раздаются от разных горе-аллилуйщиков и политтехнологов мнения, что именно в нашей стране построена настоящая демократия не под стать западной! Как говорится, бумага всё может стерпеть, всё можно на ней написать и разместить потом свой текст в Интернете, но разве все читатели и жители страны будут согласны с написанным?! Как я сам считаю, демократия, демократия должна быть одна для всех, не может быть никакой такой особенной английской или африканской, российской демократии или, как визгливо мой попугай Маэстро выкрикивает часто: „Сувенирная демократия!“ То есть демократия специально выдуманная и не настоящая, как иной сувенир, подделка чего-то ценного… Я бы сформулировал несколько иначе:
У нас создавалась интуитивная демократия в начале 90 годов, все ждали с нетерпением демократических перемен, чувствовали почти интуитивно будущую демократию… Известные любимые в народе певцы Виктор Цой и Игорь Тальков пели песни, совпадающие во многом с мироощущением и моим, и многих демократически настроенных людей… Но как-то постепенно прекрасное слово «демократия» стало почти ругательным, очень часто я видел людей зрелого и пожилого возраста, которые почти что плевались при словах «демократия» и «демократы». Да, может, были промахи, немалые промахи у нашей создающейся демократии в стране (у кого же их нет!). Может, из-за этих промахов многие ругают 90 годы? К сожалению, того времени не вернуть… Нельзя сначала разбить яйцо, а потом попытаться его склеить! Что я сам понимаю под демократией? Это наиболее естественный образ жизни людей, это своя собственная свобода и свобода других, это уважение чужой свободы! Это свобода слова, свобода каждого человека в рамках закона, когда каждый человек живет совершенно свободно в своей стране, свободно по ней передвигаться, не спрашивая разрешения ни у кого на въезд в любой город или другой населенный пункт своей страны, заниматься своим бизнесом, если хочет… Нужно стремиться вперед, а не оглядываться постоянно назад в прошлое, вспоминая разных политических монстров или иные гимны и мотивы. Это плюрализм мнений в демократическом обществе, это парламентаризм. Это не королевство или империя, где всем пытается править только один император, а остальные только прислуживают ему и только поддакивают, боясь что-то сказать иное! Это парламентская республика, а не империя! Человек в подлинно демократической стране живет свободно, вдыхает воздух свободы полной грудью, не боясь постоянно за себя и своих близких. Он живет, а не существует в своей стране! Он занимается своим делом, своим бизнесом, который приносит доход и пользу обществу, общаясь смело и без всякой вражды с разными нациями и народностями, всецело полагаясь на свои собственные силы, а не какого-то партийного или иного идола, чиновничьего функционера, у которого нужно постоянно просить разрешения на то или другое! Свобода в рамках закона! Почему-то, когда заходит разговор о свободе и демократии, говорят о вседозволенности. Но не нужно разных перегибов и перекосов, у нас часто крайности в обществе! Станьте господином своей судьбы! И именно тогда будет понятно, почему в разных странах мира есть обращение друг к другу «господин». Господин своей судьбы! И именно тогда становится понятным, почему коммунисты не называют друг друга господами. Да, мне скажут, что господа ранее являлись их хозяевами, хозяевами рабочих и крестьян. Как может быть человек свободным и господином своей судьбы в тоталитарной или авторитарной стране?!
Но настоящий счастливый человек считает себя свободным и господином своей судьбы, не называет себя скромно «товарищ» или другого совершенно незнакомого ему человека на улице товарищем. Он не боится шовинизма, национализма или фашизма, так как в настоящей демократической стране их нет и не может быть! Фашизм возникает в бедной стране, мечтающей о былом имперском величии, где иные авантюристы, пользуясь недо-вольством бедных масс и разных люмпенов, которые хотят ничего почти не делать, но есть и очень, очень много пить алкоголя, желают добиться своей неограниченной власти любым путем, разжигают патологическую ненависть к человеку другого цвета кожи или с другим разрезом глаз. Нередко и сама власть пытается переключить внимание своих граждан на межнациональную рознь, тем самым отвлекая их от насущных житейских проблем, которые не решаются этой властью.
Некоторые шовинисты или националисты утверждают, что желают свободы для своих граждан, но они почему-то оправдывают тоталитарные режимы прошлого, считая их исторически обусловленными режимами, полезными для страны и своего народа! И они даже считают миллионы погибших и загубленных невинных людей в тюрьмах, ссылках или концлагерях только мелочью, оправданными историческими потерями при строительстве государства! Я презираю таких шовннистов и националистов, не подам даже и руки им при встрече. И по сей день некоторые националисты и шовинисты пытаются утверждать, что нашему народу не нужна западная демократия, нам бы свое и кондовое, хоть вспоминай старые тоталитарные времена… А сейчас слово «демократия» почти забылось, начали употреблять слово «либерализм». Помните случай с глазами без тела? Тогда перед нами возник внезапно призрак Демократии, который ищет народ, которому нужна демократия в своей стране.
А народ – это только послушный трудовой ресурс для власти, марионетка, нужная ей только во время выборов! Но сами-то выборы можно видоизменить или вообще отменить, тогда и народ даже для выборов вспоминать не придется.
Постоянные реформы сверху, постоянные надоевшие всем эксперименты! Шаг вперед, шаг назад, что похоже на топтание на одном месте или бег на месте. Это своего рода замкнутый круг, в котором находятся, к сожалению, все люди, вынужденные терпеть на себе очередные властные эксперименты. Помню интересное выражение одного англичанина, то ли философа, то ли писателя: «Чтобы только устоять на месте, надо идти вперед, а чтобы продвигаться – вообще бежать». Что значит это? Мы, стало быть, не бежим, не идем вообще, если происходит то шаг вперед, то шаг опять назад… И это даже не ходьба вперед, это топтание на месте, если не откат вообще назад… Имитация демократии, как я полагаю… ИМИТИЗМ! Если кто скажет, что такого слова и такого термина в литературе нет, то я буду автором этого нового слова, означающего имитацию деятельности вместо самой деятельности, имитацию реформ вместо проведения самих реформ! Прошу отметить сие моему будущему биографу…
Я вздохнул, продолжая есть и прекращая свои невеселые думы…
61-70 км
Рядом снова послышались пьяные выкрики, шум.
– Молчи, Качок! – услышал я рядом.
– Абсурд! Царство абсурда!! Имитация!! Дебилизация!! Деградация! Инфляция! Кастрация! Монетизация! Модерация! Перезагрузка! – завопил Маэстро, встряхивая разноцветными перьями.
– Это кто здесь орет? – услышал я чей-то пьяный голос рядом.
– Эй, ты! Усмири своего попугая, а то мы его пристрелим! – Рядом с собой я увидел одного из телохранителей директора Неустроева, который стоял несколько шатаясь и грозя мне кулаком.
Я кивнул, предпочитая не отвечать пьяному телохранителю.
Но мой попугай подвел меня, начав снова выкрикивать свои коронные фразы:
– Абсурд!! Шумим, братцы, шумим!! Усмири его! Шумим!! Царство абсурда!!
– А ты не понял, короче? – воскликнул телохранитель, толкая меня.
После его толчка я еле проглотил пищу, чуть не поперхнувшись.
– Прошу вас не толкать меня! – как можно спокойнее попросил я, строго глядя на стоящего передо мной.
– ЖКХ, ха-ха-ха! Абсурд!! Перезагрузка! Кабинетные крысы! Дебилизация! Имитация! Монетизация!! Тяжела ты, шапка Мономаха!
– А ты заткни своего дурачка, – усмехнулся телохранитель.
– Это не человек, это только птичка, – ответил спокойно я, – как его можно попросить не шуметь? Вот вы же шумите за своим столиком, а я ничего не говорю.
– Чего он… типа того… вякает?! – возмутился Неустроев, вставая и подходя ко мне вместе с другим телохранителем. – Ты чё не понял, что тебе сказали?
– Босс, может, мы его немного проучим?
– Нет, Мордастый, – ответил Неустроев, смотря на телохранителя, который первым подошел ко мне, – я
