новозеландцев, которые на треть утратили свою боеспособность, потеряв 800 человек. Потери хайлендерской дивизии возросли до 2100 человек, и для того, чтобы приступить к следующим крупным операциям, корпус нуждался в отдыхе.
Труднее было оценить потери противника. Было взято 2000 пленных, из которых более 600 были немцы. Разведка следующим образом распределила потери между немцами и итальянцами: в людях – 32 000 и 29 000; в танках – 250 и 280, в полевых орудиях – 140 и 200, в 88-мм орудиях – 50 и 40, в противотанковых орудиях – 400 и 320. Это были очень большие числа, и если они были бы верны, то 8-й армии уже не с кем было бы воевать. Но на основании опыта передовых частей такой вывод сделать было нельзя.
10-й корпус, несомненно, причинил большой урон вражеским танковым силам, но не взломал оборону противника и не вышел на свободное от мин пространство. 13-й корпус исчерпал свой боевой задор, его наступательный порыв ослаб. Разведка 8-й армии полагала, что не произошло существенных изменений в дислокации 15-й и 21-й танковых дивизий или 90-й легкой дивизии, которые, как думали разведчики, все еще находились близ Дабы. Документы, захваченные перед наступлением, позволяли полагать, что Штумме должен был выдержать атаки британцев, не предпринимая крупных танковых контратак. Дело выглядело так, будто он действительно придерживался такой тактики и танковые дивизии не показали свою полную мощь, приберегая силы до того момента, когда 10-й корпус прорвет оборону или когда пехота противника будет так ослаблена, что не сможет больше оказывать сопротивление на северном участке фронта.
Британская разведка не знала, что исчез Штумме, а предыдущей ночью на фронт вернулся Роммель. Ему в Земмеринг во второй половине дня 24 октября позвонил фельдмаршал Кейтель, сообщив все неприятные новости, включая весть об исчезновении Штумме. Роммель оставался в состоянии тревожной неопределенности до тех пор, пока ему после полуночи не позвонил Гитлер и не попросил срочно вылететь на фронт. Роммель вылетел в Рим ранним утром следующего дня, где выслушал неприятный доклад о положении с материальнотехническим снабжением войск. У них оставался трехдневный запас горючего вместо тридцатидневного, который требовал Роммель в качестве минимального. Он возмутился и понял, что надежд на благополучный исход сражения мало. Перелетев через Средиземное море, он на исходе дня прибыл в штаб танковой армии, встреченный верным Вестфалем и генералом Тома, который временно взял на себя командование после исчезновения Штумме. Они нарисовали мрачную картину. Недостаток бензина ощущался очень остро и препятствовал какому-либо значительному перемещению войск. Единственно, что можно было себе позволить, – это ограниченные контратаки бронетанковыми силами, развернутыми за опасными участками. 15-я танковая дивизия постоянно действовала таким способом, и на этот вечер в ее строю остался только 31 исправный танк. Интенсивный артиллерийский огонь британцев и непрерывные воздушные атаки, которые продолжались днем и ночью, приводили к огромным потерям и серьезно подрывали моральное состояние войск.
Роммель решил, что цель на ближайшие несколько дней – любой ценой отбросить британцев от главной линии обороны и устранить опасный выступ, который образовался в районе гряды высот «Почка». Роммель сосредоточил все свое внимание на этом месте, и атака австралийцев на высоту 29 вызвала у него гораздо меньшую озабоченность, чем атаки хайлендерской дивизии и последующие робкие попытки 2-й бронетанковой бригады развить этот успех. Роммель был на ногах уже в пять часов утра 26 октября и покинул штаб, чтобы лично проследить за атакой, которую должны были предпринять 15-я танковая дивизия и дивизия «Литторио» на гряде высот «Почка». Он был разочарован медленным темпом атаки, и на него произвели впечатление упорство британцев в обороне, интенсивность их артиллерийского огня и беспрестанные воздушные атаки истребителей и легких бомбардировщиков, которые уже причинили ему столько хлопот в сражении у Алам-эль-Хальфы.
Понимая, что наступление разворачивается слишком медленно и неэффективно, Роммель решил бросить в атаку 90-ю легкую дивизию фон Шпонека и группу «Кампфштаффель» – часть, охранявшую его штаб, чтобы ускорить темп атаки. Кульминация наступила во второй половине дня, когда силы стран Оси прорвались к югу и заставили британцев отступить. К концу дня общее количество танков, уничтоженных в 15-й танковой дивизии и дивизии «Литторио» за три дня боев, выросло до 61 и 56 соответственно.
Эта картина яростного дневного сражения имеет мало общего с тем, как видели события этого дня противники Роммеля. После нескольких попыток продвинуться на северо-запад в первой половине дня Бриггс решил отказаться от дальнейших усилий в этом направлении и доложил командованию, что день отмечен интенсивным артиллерийским огнем, но малым продвижением вперед. Верно то, что Кенчингтон во второй половине дня продвигался к левому флангу Фишера, но это нельзя считать преодолением сопротивления врага. Австралийцы на северном участке доложили об угрозе контратак на высоту 29, в них могли принять участие 100 танков, и они были предупреждены артиллерийским огнем и атаками с воздуха. Движение 46-го Королевского танкового полка – резервного полка 23-й бронетанковой бригады – на соединение с 40-м полком было примером попыток демонстрации противнику способности атаковать свежими силами.
В то время когда Роммель бросил все свои резервы на север в отчаянной попытке восстановить положение, Монтгомери безмятежно сидел в своем передвижном штабе и обдумывал ситуацию, полагая, что день выдался на редкость спокойным. Приблизительно в полдень он издал новый приказ. Уимберли была поставлена задача очистить от противника все пространство, которое отделяло британцев от поставленных целей. Моршиду предстояло начать наступление в ночь с 28 октября. Лис должен был поддержать попытку Ламсдена прорвать оборону противника, а также укрепить свою оборону на случай атаки противника и приготовиться к выполнению крупной операции на следующем этапе.
Ламсдену следовало продвигаться на запад и северо-запад от гряды высот «Почка», а Королевским военно-воздушным силам предписывалось наносить удары по бронетанковым соединениям противника. Хоррокс должен был принять меры, чтобы предохранить от потерь 7-ю бронетанковую дивизию. В этот вечер Монтгомери провел совещание, чтобы решить вопрос о перегруппировке сил и об обеспечении резервов для крупной операции Лиса. Главной задачей было высвободить новозеландскую дивизию. Кроме того, Хардинга предупредили, чтобы он был готов к продвижению на север.
Ламсден получил новые приказы Монтгомери в три часа и, соответственно, отдал свои приказы. Босвайл должен атаковать в одиннадцать часов ночи в районе гряды высот «Почка» при поддержке всей артиллерии 10-го корпуса и части артиллерии 30-го корпуса. 2/60-й батальон должен взять «Вальдшнеп» – рубеж, который включал в себя высоту 33 в 2000 ярдах к северо-западу от позиций 7-й стрелковой бригады и в 1000 ярдах к западу от 2/13-го австралийского батальона. На левом фланге 2-я стрелковая бригада, из состава которой днем была выведена команда по разминированию, должна была взять высоту «Бекас» – низкую гряду в 2000 ярдах к западу от гряды высот «Почка». Бригаде предстояло самостоятельно проделать проходы в минном поле и на рассвете создать противотанковый заслон, через который в половине пятого утра Фишер, а за ним Кенчингтон должны были выдвинуться на северо-запад. Количество танков в двух бригадах было доведено до 120 «грантов» (или «шерманов») и 80 «крусейдеров».
Недостаток времени и споры о том, где находится личный состав, сильно мешали определению целей для артиллерии. Командование 1-й бронетанковой бригады, наконец, поняло, что хайлендерская дивизия все время находилась справа. Это была горькая пилюля для ветеранов боев в пустыне, но на уровне нижнего командного звена новость не устранила различия во мнениях. 60-й полк должен был проделать очень утомительный марш по тракту «Луна». Луны не было, пыль висела в воздухе непроницаемой завесой. В результате полк зашел слишком далеко на юг, а на западе не дошел до намеченного рубежа. Передовые роты доложили, что вышли к «Вальдшнепу», но остальные роты задержались и пытались повернуть вправо, захватив по дороге несколько противотанковых орудий противника. На рассвете командир решил, что их позиция очень невыгодна, и отошел на северо-восток, оказавшись после этого маневра в 1000 ярдах к северу от гряды высот «Почка» и не доходя такого же расстояния до намеченного рубежа.
Подполковник Вик Тернер, командир 2-й стрелковой бригады, предупрежденный утром о новой задаче, попытался произвести изучение местности, на которой ему предстояло наступать. Однако пыль, дым и артиллерийский огонь неприятеля очень сильно мешали, но до наступления темноты удалось отыскать узкий участок для развертывания сил к наступлению. Сомнения относительно пригодности позиции заставили командира отдать альтернативный приказ о выборе направления наступления на случай, если огонь артиллерийского прикрытия окажется не там, где его ожидали. Это была разумная предосторожность, и события подтвердили правоту подполковника. Рота «А» опоздала к месту начала атаки, и роте «С»
