— О боже…
От рассказа Дона окружающий мир померк и сжался. Она услышала нечто неправдоподобное, нечто гротескное в самой уютной, самой привычной обстановке. Это лишь усилило произведенный эффект.
— О боже… — повторила Марина. Другими словами описать свои чувства она не могла.
— Жаль, что ты так об этом узнала, — сказал Дон, тоже не сводя глаз со своей чашки. В ней еще оставался остывший кофе, ведь он говорил, а она слушала. — Жаль, что тебе вообще пришлось об этом узнать.
— Нет-нет, это… — Она покачала головой. — Бедный Фил…
— Я всегда знал, что рано или поздно придется обо всем ему рассказать. Так мне, по крайней мере, казалось. Но втайне я надеялся, что этот день никогда не настанет. — Дон коснулся ее руки, и она не возражала. — И я уж точно не мог представить, что все это всплывет при таких обстоятельствах.
— Еще бы.
— Я думал, что все закончено. Думал, что все это в прошлом. — Он тяжело вздохнул. — Размечтался…
Марине хотелось закурить. Она не курила несколько лет, еще со студенческой поры, но во время стресса до сих пор невольно представляла, как сигаретный дым проходит по горлу и затекает в легкие. Утешая, принося успокоение… Она понимала, что это лишь иллюзия, и держалась стойко. Но сейчас… Сейчас она бы полжизни отдала за затяжку.
Дон убрал руку и откинулся на спинку стула.
— В общем, так. Теперь ты знаешь.
— Да, — машинально ответила Марина. В мыслях она была далеко от этого кафе. — Теперь я знаю. И это многое объясняет.
— В смысле?
— Поведение Фила. Ему кажется, что он сходит с ума. Ему всюду что-то мерещится, его преследуют призраки… А он ведь не верит в призраки.
— О, они существуют, уж поверь мне. Еще как существуют!
— Бедный Фил… — Марина покачала головой.
— Боюсь, я вынужден задать этот вопрос, — сказал Дон. — Что ты теперь собираешься делать?
— Да, это вопрос. Пожалуй, самый важный вопрос. Но есть еще один.
Дон промолчал.
— Как это отразится на расследовании?
Дон вздохнул.
— Ну, для этого нам понадобится…
И он вытащил украденный рапорт. Оба посмотрели на него. Марина нахмурилась.
— Думаю, нам следует заказать еще кофе, — сказал Дон. — На это понадобится время.
Микки вернулся в офис, чтобы распечатать найденные материалы о Ричарде Шо. Когда зазвонил телефон, он как раз смотрел на часы, прикидывая, что после этого может уже идти домой.
Номер был незнакомый.
— Сержант Филипс слушает.
— О, как формально, — ответил ему женский голос.
«Где-то я его уже слышал», — подумал Микки. И эти слова прозвучали весьма многообещающе.
— Кто это?
— Извините, забыла представиться. Решила, что вы и так меня узнаете. Это Линн. Линн Виндзор.
В памяти у Микки сразу всплыл образ адвокатессы. На этот образ он мог смотреть часами.
— Чем могу быть полезен, Линн?
— Ну, я и сама точно не знаю…
Она замолчала, как будто хотела сказать что-то личное, но боялась посторонних ушей.
— Не спешите, — сказал он и понял, что невольно улыбается.
«Это непрофессионально», — подумал он, но даже не попытался перестать.
— Я… Не знаю…
— Ничего, не спешите, — повторил он, почувствовав, что ей нужна поддержка.
Она вздохнула.
— Я… — Голос стал еще тише. — Я кое-что обнаружила. Кое-что… — Опять вздох. — Знаете, это, наверное, полная ерунда. Но мне просто пришло в голову, что в свете последних событий…
— Вы обнаружили нечто, заслуживающее внимания, и хотите мне это показать?
— Именно, — с явным облегчением подтвердила она. — Знаете, это, наверное, полная ерунда, вы уж извините за беспокойство, но… Мы могли бы увидеться сегодня вечером?
Если улыбку, вызванную голосом Линн, сложно было назвать профессиональной, то как трактовать возникшую вдруг эрекцию?
— Конечно. Где и когда?
— Приезжайте ко мне, — сказала она низким, грудным голосом. — Вас устроит?
— Конечно.
Объяснив, как проехать, она добавила:
— Да, чуть не забыла…
— Слушаю.
— Никому не говорите об этом. Пожалуйста. — Томный голос, с хрипотцой.
Микки и сам заговорил шепотом:
— Это не вполне по протоколу, строго говоря…
— Пожалуйста, Микки. Я очень вас прошу. Я иду на сознательный риск. Если кто-то узнает… — И опять вздох.
— Ну…
— Микки, я вас умоляю! — И она действительно умоляла. — Сохраните это в тайне. Если кто-то узнает… Пожалуйста!
— Хорошо, — со вздохом согласился он.
— Обещаете?
— Обещаю.
— Хорошо. Вы не пожалеете.
И она повесила трубку.
Микки спрятал телефон в карман и невидящим взглядом уставился в монитор.
Правильно ли он поступил? И не станет ли хуже?
— Нашла!
Донна остановилась и подняла взгляд. Все это время она просидела на полу спальни, вытягивая ящик за ящиком, перебирая целую жизнь, прожитую рядом с Фэйт. Ей не нравилось это делать — слишком похоже на предательство, и неважно, что Фэйт умерла. Она чувствовала себя мерзкой, корыстной родственницей, которая переворачивает дом покойной вверх дном в поисках завещания.
Этим она, по сути, и занималась.
«Вот только, — говорила она себе, — иначе нам с Беном не выжить. А если удастся еще и подзаработать, что ж, тем лучше. Фэйт наверняка не возражала бы. Она сама это делала — пока не погибла».
Порой Донна задумывалась, увидев одежду, которую Фэйт больше не будет носить, и вспомнив, когда она последний раз ее надевала. Куда они ходили, как они веселились… Так немудрено и разреветься, так что оклику Розы она даже обрадовалась. На боль в колене она старалась не обращать внимания.
Роза обыскивала комнату Бена. Мальчика отправили в гостиную и усадили перед ДВД-плейером. Донна решила, что так будет лучше: незачем ребенку наблюдать, как в его доме устраивают погром.
Роза вошла в спальню с синей тетрадкой в руках. Донна сразу вспомнила, как Фэйт купила эту тетрадку. Она тогда еще сказала: «Буду писать мемуары», — и обе рассмеялись. Больше Донна о тетрадке не вспоминала.
