– Прости. Сюда вход воспрещен.
– Нет, это ты меня прости, – сказала Марина, опустив голову и глядя в свою тарелку. – Я упомянула о детстве только потому, что почувствовала это, вот и все. Потому что… – Она запнулась. – Мне это знакомо. – Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. – В тебе есть что-то, что напоминает мне себя. И мне очень жаль, если я поняла тебя неправильно.
Фил молча смотрел на нее. Ее ладонь скользнула через стол к нему. Их руки встретились. Между ними снова проскочил электрический разряд. Как будто это прикосновение подтвердило, что они понимают друг друга на уровне инстинктов.
– Может быть, хочешь узнать что-то обо мне? Я не возражаю, – сказала она.
Она открылась ему, рассказав о своей семье, о том, как скандальный отец-алкоголик бросил ее с матерью и двумя братьями, когда ей было всего семь лет, время от времени возвращаясь в их жизнь только затем, чтобы приносить новые страдания и боль.
– Он был мерзавцем: патологический лжец, жулик, скандалист, избивавший свою жену, – закончила она, и взгляд ее от неприятных воспоминаний затуманился.
– Вот и все его достоинства, – сказал Фил, пытаясь шуткой увести Марину от мрачных переживаний, к которым располагала эта история.
Она улыбнулась и продолжила. Рассказала, как ее поощряли в школе и ценили ее способности. И она охотно откликалась на это, страстно желая изменить свою жизнь.
– Значит, ты не местная? Акцента я у тебя не заметил.
– Вообще-то я из Бирмингема, – ответила она. – А там такой акцент, от которого обычно стараются отделаться.
Дальше Фил узнал, что ей дали стипендию Кембриджского университета и она выбрала психологию.
– Думаю, я выбрала эту специальность из-за отца. Мне хотелось понять, что заставило его стать таким. Почему он делал то, что делал.
– И тебе это удалось?
– Да. Но мне не понадобилась ученая степень по психологии, чтобы понять, что он был просто злобным и ленивым негодяем.
Вскоре ее мать умерла от рака, так и не успев увидеть единственную дочь выпускницей университета.
– Я так жалела об этом! Я хотела, чтобы она гордилась мной.
– Не сомневаюсь, что она и так тобой гордится.
Марина кивнула и отвернулась.
– А что же твои братья?
По лицу ее пробежала тень.
– Скажем так: когда они выросли, то стали очень похожи на своего папашу. Я уверена, что твои коллеги в центральных графствах имеют с ними дело чаще, чем я.
Фил удивленно поднял бровь, но тему развивать не стал.
– А ты, значит, из Колчестера? – спросила она. – Прожил здесь всю жизнь?
– Нет, еще не всю, – ответил он, надеясь рассмешить ее. Она действительно засмеялась. Из вежливости.
– Ты не замужем, – сказал он, меняя тему разговора. – У тебя… есть кто-то?
На лице ее появилось странное выражение.
– Да, я живу тут с одним.
Сердце Фила оборвалось.
– Ага.
Марина пожала плечами.
– Это… В общем, мы вместе уже давно.
– Понятно.
– Он… Я была его студенткой. А он читал мне лекции. – Она пожала плечами. – В конце концов мы дождались, что Я закончила учебу. Ну, более или менее дождались. Он был…
– Похож на твоего отца?
– Думаю, да. – И прежде чем Фил успел вставить слово, она быстро продолжила: – Возможно, пришло время мне… Иногда я чувствую себя скорее его… – Она смотрела на свое вино, раскручивая его внутри бокала. – Ну, не знаю. Вот такая я. А что насчет тебя?
Марина была откровенна с ним, и Фил чувствовал, что она ждет от него того же. Он заговорил, а она внимательно его слушала.
Он рассказывал о том, как больно быть покинутым, о том, как рос в детских домах и семейных приютах, пока не попал к Дону и Эйлин Бреннан.
– Они дали то, чего мне недоставало. Дом. Чувство сопричастности, не знаю… цель в жизни. – Он улыбнулся и пригубил вино. – Прости, я не большой мастер рассказывать о таких вещах. Это… В общем, я плохо умею выражать свои мысли.
Ее ладонь снова легла ему на руку. Она улыбалась.
– Ты мне и так уже все рассказал.
Их взгляды снова встретились. У них был разный цвет глаз, но в остальном, в самом главном, они были одинаковыми. Из ресторана они поехали прямо к нему.
У него не было времени рассмотреть ее тело, потому что они сразу же стали заниматься любовью. Установившаяся между ними связь продолжалась. Напряжение улетучилось, они быстро уловили ритм друг друга, дополняя партнера и мгновенно угадывая, что ему будет приятно, как будто между ними возникла какая-то плотская телепатия. Это было горячо, чувственно, неутомимо. Их соединял уже не просто контакт тел.
В какой-то момент, когда ее ноги вдруг с силой обвились вокруг него, он открыл глаза и увидел, что она пристально смотрит на него. Она улыбалась. Он тоже улыбнулся в ответ. В тот же миг он понял, что между ними установилось нечто большее, чем физическое влечение. Это было сильнее любой привязанности, какую ему приходилось ощущать в жизни. Это возбуждение невозможно было передать словами.
И оно невероятно испугало его.
Волна оргазма захлестнула его с головой.
Потом они лежали, усталые и опустошенные, в переплетении рук и ног, и Фил пытался понять, что же все-таки произошло. Это было больше, чем просто физическое облегчение. Он искоса взглянул на Марину. Он знал, что она сейчас ощущает то же самое. Это было самое значительное событие в его жизни. И снова его охватило волнение. И вновь он испугался.
Сквозь занавески пробивались первые утренние лучи. Этой ночью они почти не спали. Фил нажал на кнопку дистанционного пульта CD-проигрывателя. «Элбоу» тихонько запели «Один день, похожий на этот». Песню эйфорической любви, утверждавшую и поддерживавшую их настроение.
– А у тебя не будет проблем, когда вернешься домой?
Ее лицо было наполовину скрыто тенью.
– Оставь это мне.
– О'кей.
– Знаешь, обычно я так себя не веду, – сказала Марина.
– Что? Ты делаешь это необычно?
Она толкнула его в бок.
– Это у тебя истерическая реакция. Я имею в виду, что обычно не прыгаю в постель с мужчинами.
– Мужчинами? Так ты хочешь, чтобы нас здесь было трое? Четверо?
Последовал новый толчок в ребра.
– Ты прекрасно понимаешь, что я хотела сказать.
Фил рассмеялся.
– Я понимаю. Тогда почему ты это сделала?
Глаза их встретились.
– А почему ты пригласил меня в ресторан?
