Сначала вещи очевидные. Сломанный нос, кровоподтеки… Ее ударили в лицо. Сильно ударили. Похоже, в затылок ей был сделан укол. А потом еще один, в основание позвоночника. Понятное дело, я пока точно не знаю, но рискну предположить, что это было нечто, парализовавшее ее.
– А… разрезы?
Ник Лайнс пожал плечами.
– Я бы сказал, что выполнено это, похоже, с какими-то минимальными навыками. Там, в коридоре, преступник знал, где находятся эти артерии. Так же, как и здесь. Он прекрасно понимал, что делает.
– Время смерти?
– Сейчас трудно сказать. Поздно вечером. После одиннадцати, видимо. Примерно так. Я бы сказал, с десяти до двух.
– Какие-то следы сексуальной деятельности?
По губам Лайнса скользнула легкая улыбка. Фил знал, что это его способ показать свое раздражение от слишком большого количества вопросов.
– Как сказал великий Мао, когда у него спросили, насколько, по его мнению, была эффективна французская революция, «сейчас еще слишком рано что-то говорить».
– Есть какие-нибудь зацепки насчет того, кто мог это сделать? – спросил Клейтон.
Лайнс вздохнул.
– Я просто рассказал вам, как они умерли. А разобраться, почему они это сделали, – ваша задача.
– Я имею в виду, что это был за человек, – сказал Клейтон, которого явно задел такой ответ. – Сложение и все такое.
– Пока ничего.
– А какой у нее был срок беременности? – спросила Анни.
– Уже очень поздний, я бы сказал.
– Насколько поздний?
Лайнс бросил на нее профессионально высокомерный взгляд. Было видно, что он начинает злиться.
– Я патологоанатом, а не провидец.
– Мы тоже, между прочим, на работе, – раздраженно заметил Фил в тон Лайнсу. – И нам нужно знать, умер ли ребенок на данный момент или все же есть шанс, что он может быть жив.
Не глядя на Фила, Лайнс снова посмотрел на тело на кровати.
– Судя по состоянию ее матки, я бы сказал, что срок почти закончился. До родов оставались недели.
– И это значит?…
– Это значит, что «да». Существует большая вероятность что ребенок еще жив.
Глава 3
Марина Эспозито медленно зашла в комнату и огляделась. Она нервничала. И не из-за того, что ей конкретно предстояло сделать, а из-за публичности происходящего. Из-за того, что после того как она сделает этот шаг, вся жизнь ее изменится, изменится навсегда.
Комната была большая, стены пастельных тонов, пол деревянный. Здесь было тепло, но в то же время прохладно – ощущение, которое возникает во многих фитнес-центрах. Она попыталась тихонько проскользнуть в раздевалку, не встретившись ни с кем взглядом и тем более не заговорив, и поскорее переоделась. Она слышала их, видела их, болтающих и смеющихся, и инстинктивно понимала, что никогда не сможет быть частью этого. Никогда по-настоящему не станет одной из них. Независимо от того, что будут диктовать обстоятельства. Сейчас она увидела там тех же женщин, и сердце ее оборвалось. Волосы собраны в узел или завязаны на затылке, ноги босые
Кто-то остановился рядом с ней.
– Вы заблудились?
– Да, – ответила она, поворачиваясь. Слова рождались с трудом.
– Пренатальная йога? – спросила женщина, увидев под мышкой у Марины коврик.
Марина молча кивнула.
Женщина улыбнулась.
– Тогда вы к нам.
Она похлопала себя по животу. Он был намного больше, чем у Марины. Тугой и твердый, обтянутый ярко-оранжевым трико. Он гордо выступал, поддерживаемый снизу завязкой ее джоггера с закатанными рукавами. Сквозь натянутую ткань Марина видела раздутый пупок, похожий на узел воздушного шарика. Женщина улыбалась так, будто ее размеры и формы были самым естественным делом в мире. Она взглянула на живот Марины.
«О боже, – подумала Марина. – Смотреть на животы… С этого момента, здороваясь, я должна буду делать именно это».
– Какой у вас срок?
– Всего… три месяца. Четыре.
Женщина заглянула в зал.
– Вы начинаете рано, это хорошо.
Марина чувствовала, что ей тоже нужно что-то спросить.
– А как… как вы?
Женщина рассмеялась.
– Судя по его размеру, это может произойти в любой день. Восемь месяцев. Кстати, меня зовут Каролин.
– Марина.
– Очень приятно. Ладно, заходите. Мы здесь не кусаемся.
Каролин вошла в зал, и Марина последовала за ней. Теперь Марина оценивала эту женщину, глядя ей в лицо, а не на живот, как сначала. За тридцать, бойкая, жизнерадостная. Вероятно, домохозяйка из какого- нибудь района вроде Лексдена. В хорошей форме, дни ее заняты ленчами с друзьями, походами в гимнастический зал, к парикмахеру, на маникюр, по магазинам. Человек совсем не Марининого типа. Каролин остановилась и заговорила с другими женщинами, приветствуя их, как старых подруг. Все они были очень похожи на нее, словно сделаны под копирку. Ярко одетые и круглые Смеющиеся и хихикающие. Марина чувствовала себя так будто попала на сборище Телепузиков.
Ей хотелось развернуться и уйти.
Но в этот момент вошла инструктор и, закрыв за собой дверь, отрезала путь к отступлению.
– Познакомьтесь, у нас новенькая… – И жестом поманила Марину.
Каролин помахала ей рукой, и Марина, стараясь скрыть неловкость, прошла через Зал, раскатала свой коврик и стала ждать начала занятий.
Ну вот. Она сделала это. Признала это прилюдно.
Она – беременна.
Глава 4
Фил не мог вымолвить ни слова.
Он посмотрел на двух своих молодых сотрудников. Они, казалось, тоже онемели перед чудовищностью этого допущения.
– Вот черт… – Фил услышал свой голос как бы со стороны.
– Это точно, – повторил Ник Лайнс. Он опять перевел взгляд на кровать. – А теперь прошу меня извинить.
Фил кивнул и выпроводил свою команду из спальни, предоставив патологоанатому заниматься своим делом. Они втроем по-прежнему так толком и не поговорили.
Он чувствовал, как ему сдавливает грудь, как бешено бьется пульс. Слышал, как по телу толчками расходится кровь, ощущал, как стучит сердце, словно громадный метроном, отмеряющий секунды, или
