виноватой: для нее не должно было быть другого мужчины, кроме собственного мужа. Она никогда не прислушивалась к словам этого мужчины, просто смотрела, как шевелятся его губы, когда он говорит. По бокам его рта были видны складки, напряженные маленькие морщины, которые, казалось, увеличивались каждый раз, когда она видела его. Она улыбнулась. Это становилось уже маленьким привычным ритуалом. Это по-своему успокаивало ее.
Но на этот раз все было иначе. Его здесь не было. Эстер перестала улыбаться. Ей это сразу не понравилось. Вместо него появилась черная девушка с хриплым голосом, которую Эстер инстинктивно невзлюбила, и с ней еще кто-то. Вторая женщина. Молодая, привлекательная. Чернокожая девушка отступила в сторону и уступила ей место. Эстер почувствовала, как внутри у нее растет злость. Кто такая эта женщина? Что ей здесь нужно? Где тот приятный полицейский с вкрадчивым голосом? Женщина что-то рассказывала, говорила что-то серьезное. Но Эстер была слишком раздражена, чтобы слышать слова. А женщина все не унималась, продолжая говорить и смотреть в камеру. Эстер вдруг почувствовала, что она смотрит прямо на нее.
– Куда ты смотришь? – закричала она.
В другом конце комнаты ребенок издал какой-то звук. Но Эстер не обратила на это внимания. Она чувствовала себя неуютно перед женщиной, уставившейся на нее с экрана.
– Почему ты смотришь на меня? – Голос ее прозвучал еще громче.
Ребенок захныкал и начал ворочаться.
Эстер была не такой глупой. Она знала, что эта женщина в телевизоре в действительности ее не видит. Она знала, что они не могут этого сделать. Или думала, что они такого не могут. Но лучше ей от этого не стало. Она постаралась успокоиться, прислушиваясь к тому, что говорит эта женщина. Может быть, если она сделает это, если услышит ее слова, ей удастся выбросить эту женщину из головы.
– …я умоляю вас. Пожалуйста! Если этот ребенок у вас или вы думаете, что знаете человека, который мог это сделать, свяжитесь с нами. Нам необходимо срочно с вами поговорить. Вас ждет профессиональная помощь. Пожалуйста! Нам просто нужно с вами поговорить.
Лицо этой женщины стало еще серьезнее. Как будто она говорит что-то очень важное и очень хочет, чтобы ей поверили. С Эстер такое бывало. Когда она лгала и знала, что это ложь, но знала и то, что признаться в этом будет еще хуже.
– Пожалуйста! Ради ребенка. Ради вас самих. Вам должно быть очень тяжело. Пожалуйста, отзовитесь! И позвольте вам помочь.
Камера снова перешла на телерепортера.
Эстер думала, что должна злиться на эту женщину за ее слова, но не могла понять, что она на самом деле сейчас испытывает. Как будто злость, которую она от себя ожидала, присутствовала, но смешалась с еще каким-то чувством, которому Эстер названия не знала, и в итоге все получилось уже не так. И это новое чувство, похоже, собиралось только усиливаться. Она не знала, что это было, но ей это не понравилось. От всего этого ей становилось грустно. А это было плохо.
Не зная, что делать, и желая избавиться от этого ощущения, она закричала на телевизор. И еще долго продолжала кричать.
Ребенок окончательно проснулся. Эстер чувствовала это в своей голове и не могла точно сказать, кто из них двоих сейчас орет громче. Наконец она умолкла, предоставив ребенку кричать одному. Она тяжело дышала, как после долгого бега или напряженной работы во дворе. А ребенок продолжал вопить.
Ребенок продолжал плакать.
Женщина на экране исчезла, и в новостях стали показывать что-то другое. Эстер встала, подошла к ребенку, взяла его на руки и посмотрела на него. Она не испытывала ни любви, ни злости – это было совсем другое чувство. Которое появилось в ней, когда говорила та женщина. Которому она не знала названия. Которое она ненавидела.
Она вздохнула, зная, в чем состоит ее работа. И в чем она будет состоять.
Найти способ, как заставить ребенка перестать плакать.
Глава 56
Фил устроился на диване, Марина рядом с ним. Перед ними сидела Эрин О'Коннор.
Фил понимал, почему такой мужчина, как Грэм Идес, мог запасть на нее. Она сидела в кресле, поджав под себя ноги, с высоким бокалом белого вина в руке. Ее тело на вид было I мягким и зовущим, чего нельзя сказать о ее глазах. Они напоминали окошки арифмометра. Но Фил сомневался, что Грэм Идес подолгу глядел в ее глаза. «Лет двадцать пять», – прикинул он. Длинные темные волосы зачесаны назад, одета в розовые велюровые спортивные брюки и такую же куртку с капюшоном, под которой видна облегающая белая футболка. Спортивный костюм говорил о том, что она была на тренировке. «Заботится о своих главных активах», – подумал он. Эрин пригубила вино. Филу и Марине она ничего не предложила. Домик был маленький и располагался на узкой террасе в Новом городе. Он был неплохо обставлен, но выглядел нежилым. У Фила сложилось впечатление, что Эрин О'Коннор не собиралась долго задерживаться здесь или в каком-то подобном месте.
Ее номер телефона дал ему Грэм Идес. Фил позвонил, объяснил, кто он, взял ее адрес и приехал. Он не стал говорить о цели своего визита, сказал только, что дело очень важное.
Марина сидела с ним рядом. Он собирался отвезти ее домой, а дом Эрин О'Коннор оказался по пути. Он не возражал, чтобы она послушала разговор, поскольку тоже принимала участие в расследовании. Марина чувствовала себя здесь не слишком уютно. Она сидела на краю дивана и осматривала комнату. «Можно не сомневаться, – подумал Фил, – сейчас она оценивает владелицу и делает выводы. Будем надеяться, что это сможет нам помочь».
– Так о чем, собственно, речь?
Эрин О'Коннор пыталась выглядеть невозмутимой и удивленной, но ей это плохо удавалось. Неожиданный вечерний визит полицейских сделал свое дело. Стиснутые зубы выдавали ее напряжение. Интонации ее были хорошо откорректированы: похоже, она брала уроки дикции, чтобы скрыть следы эссекского акцента.
Фил наклонился вперед, доверительно, но как профессионал. А сделав это, почувствовал, как сильно устал. Все мышцы заныли. Давал о себе знать стресс прошедшего дня и последствия приступа паники. Ему нужно было принять ванну. Надолго улечься в горячую воду. И большой стакан виски. Какого-нибудь дорогого и темно-коричневого. Или хороший бурбон. Он зажмурился. Нужно сосредоточиться.
– Итак, – сказал он, фокусируя все свое внимание на Эрин О'Коннор, – я не мог особенно распространяться по телефону, но я полагаю, что вы знакомы с Грэмом Идесом.
Эрин О'Коннор напряглась, и бокал вина замер на полдороги к ее губам.
– Да, – сказала она, и лицо ее стало напоминать застывшую маску, – конечно. Он мой босс.
Фил удовлетворенно кивнул.
– Думаю, даже больше, чем просто босс.
Рука, державшая бокал, судорожно сжалась, и Фил подумал, что так она очень скоро разольет вино. Она, видимо, пришла к тому же выводу, поэтому, поставив напиток, крепко обхватила себя руками за плечи.
– А в чем дело?
«Переходим к существу вопроса, – подумал Фил. – Она все поймет правильно, она уже взрослая девочка. Даже очень взрослая», – мысленно добавил он.
– Мы считаем, что сегодня вы провели с ним вторую половину дня в «Холидей Инн».
– Ну и что? Даже если и так? В этом нет ничего противозаконного. – И прежде чем Фил успел вставить хотя бы слово, быстро продолжила: – Мне пригласить своего адвоката?
Фил пожал плечами.
– Это ваше дело. Но пока вы были там с мистером Идесом, кто-то проник в дом и напал на его
