было ни времени, ни желания к нему возвращаться и вносить в него такие изменения, которые превратили бы его в такой рассказ, который меня бы вполне устроил. И все же я не мог отдать книгу, в которой сомневался. Поэтому я решил повременить, а следовательно, повременить пришлось и Алексу.
Только в июне 1988 года, когда я уже неделю преподавал в Кларион-Уэст, я наконец ощутил в себе силы и желание вернуться к «Фургону бродячих комедиантов». Я захватил с собой все критические замечания, полученные в Сикамор-хилл. Студенты Кларион-Уэст оказались настолько эмоциональными, что я позаимствовал у них дух творческой неуспокоенности и в один прекрасный день заперся в своей комнате, где в течение четырех часов перерабатывал этот рассказ. В тот день мне не удалось его закончить, но зато мне удалось взять хороший старт. Вернувшись домой, я смог всего за несколько, закончить новый черновой вариант. В ходе работы объем увеличился с 18 000 слов до 30 000, но я понял, что двигаюсь в правильном направлении.
Следующую неделю я провел в Огайо, и многие из моих студентов, принимавших участие в семинаре писателей, который проходил в Антиоке, оказались настолько благосклонны ко мне, что, отказавшись уходить на обеденный перерыв, прослушали мой новый черновой вариант и высказали свои критические замечания. Их комментарии оказали мне существенную помощь в окончательной доводке рассказа. Я прервал перепечатывание вступительной части рассказа, и стал вносить изменения с целью сделать его менее интроспективной. Но рассказ все еще не полностью меня удовлетворял. Тогда я решил показать те перемены, которые происходят в семье, но для этого нужно было сначала показать, что из себя представляла эта семья. Такая задача, естественно, потребовала времени, а количество страниц увеличилось. И вот я наконец понял, что рассказ готов. Главный рассказ этого сборника оказался самым трудным и был закончен самым последним.
Еще когда объем «Фургона бродячих комедиантов» составлял всего лишь 18 000 слов, я пообещал Гарднеру Дозуа, что он будет первым, кто увидит эту работу. Когда рассказ был наконец закончен, я отправил ему экземпляр, не сомневаясь в том, что рукопись объемом в 30 000 слов не имеет ни малейшей надежды быть опубликованной в «Азимове». Но, к моему удивлению, Гарднер принял ее, и это несмотря на то, что, по его собственным подсчетам, объем рассказа составил 36 000 слов. Но все равно он мог появиться на страницах «Азимова» лишь спустя шесть месяцев после того, как эта книга будет выпущена издательством «Phantasia Press». В общем, либо Дозуа человек слишком широких взглядов, либо он просто ненормальный, но в любом случае я благодарен ему за то, что он предложит мою работу своим читателям.
Но я еще не закончил с «Фургоном бродячих комедиантов». Несмотря на всю проделанную работу, повествование, которое вы прочитали на этих страницах, еще не конец. Ведь рассказ был задуман как пьеса с музыкальным сопровождением, и я буду полностью удовлетворен лишь тогда, когда увижу, как актеры играют роли, а грузовик семьи Аалей вращается на поворотной сцене. Я хочу увидеть, как Кэти играет Бетси Росс, Тули играет Ройала Ааля, а Дивер находит свое место в семье актеров. Возможно, этого никогда не случится, но я все же посылаю Роберту Стоддарду законченную рукопись «Фургона бродячих комедиантов».
Теперь, Роберт, все в твоих руках.
Орсон Скотт Кард
Гринсборо
Июль 1988
ПОСЛЕСЛОВИЕ
В марте 1982 года я прочитал статью о сессии международной конференции, посвященной фантастике в искусстве, в которой я доказывал, что научная фантастика и доктрина мормонов придерживаются весьма противоположных взглядов на будущее. В силу того, что они по-разному видят будущее и понимают, каким оно должно быть, писателю трудно совместить эти два различных подхода. Окончательная версия этой статьи была опубликована в журнале «Dialogue: A Journal of Mormon Thought» осенью 1984 года. Ссылаясь на ранние романы Орсона Скотта Карда, я приводил их в качестве примера того, что писатель может довольно близко подойти к совмещению этих двух взглядов, но все же я высказывал сомнения относительно того, что ему когда-либо удастся их совместить.
Затем кое-что заставило меня изменить свое мнение.
В январе 1985 года я получил от Карда письмо. Это было для меня полной неожиданностью. Мы никогда не встречались и никогда не переписывались, и вдруг ни с того ни с сего ко мне приходит из Северной Каролины толстый пакет с письмом, ответом на мою статью (позже опубликованном как статья Карда «НФ и Религия» в летнем, 1985 года, номере «Диалога») и машинописной копией одного короткого рассказа.
Письмо доставило мне удовольствие, ответ дал повод к новым размышлениям, ну а рассказ...
Для меня, читателя научной фантастики и мормона, рассказ «Работы по спасению имущества» стал и настоящим откровением, и большим потрясением.
Годом позже этот рассказ появился в февральском, за 1986 год, номере журнала «Isaac Asimov's Science Fiction Magazine». Я купил журнал и, сгорая от нетерпения раскрыл его. Всегда испытываешь некоторое волнение, когда видишь, как рукописный вариант рассказа превращается в отпечатанный типографским способом текст. Мне даже показалось, что рассказ теперь выглядит еще более законченным.
А вот и то, что мне надо. Храм Соленого озера, наполовину затопленный водами возродившегося озера Бонневилл. Один из главных догматов мормонского фольклора говорит о том, что Храм будет стоять до Второго Пришествия, а рассказ и подтверждал, и опровергал этот догмат. Да, Храм стоял, но в нем никого не было. Он превратился в пустую скорлупу, которая свидетельствовала о гибели веры.
Но на самом деле это было не так. И в этом-то и была вся прелесть рассказа. Храм превратился во внешний символ внутренней истины. В мире, который омывали воды Мормонского моря, внешние признаки религиозности вполне могли отмереть, но внутреннее стремление верить было столь же мощным, как прежде. В Храме действительно было погребено сокровище, но это сокровище было доступно лишь пониманию немногих.
В последующем письме Кард заметил, что он никогда не имел четкого представления о той стороне своего рассказа, которая «поставила под угрозу существование великого множества суждений о будущем долины Соленого озера». Этот рассказ, продолжал он, был задуман как художественное произведение, а не как пророчество. Самое главное понять, что писатель-фантаст не обязательно должен
Существовало две причины того, почему «На краю пустыни» и «Работы по спасению имущества», написанные всего за несколько дней, стали потрясающими рассказами. Во-первых, они были первыми рассказами Карда, созданными за последние несколько лет. В начале своей карьеры он написал большое количество малой прозы, но это были, как он справедливо заметил в статье «Сикамор-хилл»: «Работы объемом с новеллу, которые с большим трудом удалось сократить». Опубликовав в период между 1977 и 1981 годами более сорока рассказов, Кард пишет свой последний научно-фантастический рассказ «Изменившийся человек и Король Слов». Эта работа появляется в печати в 1982 году. Те две работы, которые он написал в начале 1985 года, когда принимал участие в семинаре писателей в Сикамор-хилл, оказались и по форме, и по содержанию короткими рассказами.
Во-вторых, это были короткие рассказы о мормонах. «В центре моих рассказов те люди, которым удалось выжить, — писал он. — И не какие-то люди вообще, а те, кто разделяет мои убеждения. Мормоны и не мормоны, которые живут в мормонской среде и вынуждены приспосабливаться к этой на удивление
