Глаза его были закрыты. Казалось, будто бы он прислушивается к тому, что творится внутри скалы.
Затем он начал тихонько напевать. Что-то неразборчивое. Он передвинул руки. Переместился немного в сторону. Прислушался другим ухом.
– М-да, – сказал наконец Элвин. – Трудно поверить.
– Чему? – спросил отец.
– Последние несколько ударов, наверное, всю скалу растрескали. Задняя половина полностью отделилась.
– Ты хочешь сказать, что жернов стоит сам по себе? – удивился Сказитель.
– Думаю, мы можем катить его, – кивнул Элвин. – Придется повозиться с веревками, но вытащить его можно без особых проблем.
Вскоре подошли братья, неся веревки и ведя лошадей. Элвин закинул веревку за камень. И несмотря на то что заднюю половину и не пытались отбить от скалы, веревка легко провалилась. За ней последовала еще одна веревка, потом – другая, и вскоре Элвин-старший, его сыновья и Сказитель принялись дружно тянуть: сначала влево, затем вправо, раскачивая и постепенно вытаскивая тяжеленный камень из углубления в скале.
– Если б я собственными глазами не видел… – пробормотал под нос Сказитель.
– Но ведь видел же, – усмехнулся Миллер.
Камень вылез на несколько дюймов. Они сменили веревки, пропустив их через отверстие посредине жернова, и впрягли в них лошадей, стоящих выше на склоне холма.
– Он сам покатится вниз, – пояснил Миллер Сказителю. – Лошади его придержат немного, чтобы не слишком разгонялся.
– Тяжелый он.
– Да, ложиться под него всяко не стоит.
Осторожно они покатили камень. Миллер ухватил Элвина за плечо и удерживал мальчика подальше от жернова. Сказитель помогал управляться с лошадьми, поэтому ему так и не удалось взглянуть на заднюю сторону камня, пока жернов не встал рядом с дровнями.
Поверхность была гладкой, как попка младенца. Как лед в ведерке. Лишь острые линии проходили по ней, образуя четвертную нарезку и протянувшись от дыры в центре к краям.
Элвин подошел к Сказителю.
– Все правильно? – спросил он.
– Да, – кивнул Сказитель.
– Очень повезло, – сказал мальчик. – Я вдруг почувствовал, что камень готов треснуть прямо по этим линиям. Он рад был отделиться таким образом, и делать ничего не пришлось.
Сказитель протянул руку и тихонько провел пальцем по линии нарезки. Что-то защипало. Он сунул палец в рот, пососал и почувствовал на языке вкус крови.
– Камень бывает ужасно острым, да? – полюбопытствовал Мера.
Его голос звучал вполне обыденно, словно подобное случается каждый Божий день. Но Сказитель уловил восхищение, скользнувшее в его глазах.
– Отличная работа, – сказал Кальм.
– Лучше не видел, – согласился Дэвид.
Лошади снова натянули веревки, и камень медленно лег на дровни нарезкой вверх.
– Окажешь мне одну услугу, Сказитель? – подошел к старику Миллер.
– Все, что в моих силах.
– Забирай Элвина и поезжай домой. Он отлично справился со своей частью работы.
– Папа, нет! – закричал Элвин, подбежав к отцу. – Теперь я точно никуда не поеду.
– Мне не нужно, чтобы под ногами болталась всякая мелюзга, пока мы будем тащить этот камень, – ответил отец.
– Но я должен присмотреть за ним. Вдруг он треснет или еще что случится, пап?
Старшие сыновья молча смотрели на отца, ожидая его решения. Сказитель попытался представить, о чем они сейчас думают. Они уже не маленькие, поэтому вряд ли завидуют той особой любви, с которой отец относится к своему седьмому сыну. Они, наверное, не меньше его хотят, чтобы мальчик вернулся живым и здоровым. Однако не менее важно, чтобы жернов прибыл целым и невредимым и мельница наконец заработала. В том, что Элвин способен помочь сохранить камень, сомневаться не приходилось.
– Поедете с нами до заката, – наконец решил Миллер. – А там уже и до дома будет недалеко, так что вы со Сказителем сможете провести ночь в уютных кроватях.
– Я – за, – согласился Сказитель.
Элвин-младший не испытывал особого восторга от решения отца, но ничего в ответ не возразил.
В путь они двинулись незадолго до полудня. Двух лошадей запрягли в жернов спереди, и двух – сзади, чтобы тормозить. Камень величественно возлежал на деревянных дровнях, а сами дровни – на семи или восьми шестах. Дровни двигались вперед, перекатываясь по шестам. Всякий раз, когда один из кольев выскакивал сзади, кто-нибудь из юношей выхватывал его из-под веревок, которыми были привязаны лошади, бежал вперед и снова подкладывал под дровни. Это означало, что на каждую милю пути камня приходилось пробегать по пять миль.
Сказитель попытался было помочь, но Дэвид, Кальм и Мера ничего и слышать не захотели. Кончилось все тем, что его поставили надзирать за двумя задними лошадьми, на спине одной из которых гордо восседал Элвин. Миллер вел вперед первую пару лошадей, периодически оглядываясь, чтобы посмотреть, не быстро ли он тащит и успевают ли сыновья.
Час за часом они шли вперед. Миллер предложил остановиться и передохнуть, но юноши, казалось, не устали, да и колья, что подкладывали под дровни, к огромному изумлению Сказителя, еще держались. Ни один не расщепился о случайный булыжник на дороге или под весом жернова. Шесты слегка обтрепались да ободрались – и больше ничего.
Когда солнце зависло в двух пальцах от западного горизонта, полуутонув в пурпурных облаках, Сказитель вдруг узнал открывшийся перед ними луг. Весь путь они проделали за один день.
– Иногда мне кажется, что у меня самые сильные братья на свете, – пробормотал Элвин.
«Не сомневаюсь, – согласился молча Сказитель. – Ты способен голыми руками отколоть от скалы огромный камень, якобы „следуя“ тоненьким жилкам в граните; неудивительно, что в твоих братьях находится ровно столько силы, сколько ты в них видишь». В который раз Сказитель попытался проникнуть в природу скрытых сил. Наверняка ими управляют какие-то естественные законы – и старик Бен думал точно так же. И вот перед ним стоит мальчик, который простой верой и желанием может резать камень, как масло, и вселять силу в братьев. Существовала теория, что скрытая сила связана с какой-то определенной стихией, но какая стихия способна сотворить то, что сделал сегодня Элвин? Земля? Воздух? Огонь? Уж всяко не вода, ибо Сказитель знал, что рассказанное Миллером – правда. Тогда почему, стоит Элвину-младшему пожелать, и земля склоняется перед его волей, в то время как остальные целую жизнь тратят, а даже жалкого ветерка создать не могут?
Чтобы закатить жернов в мельницу, потребовалось бы зажечь лампы.
– Ничего, полежит ночку на улице, – пробурчал Миллер.
Сказитель подумал о страхах, которые терзали сейчас мельника. Если он оставит жернов рядом с мельницей, то камень непременно скатится утром со склона и раздавит некоего мальчика, когда тот невинно понесет воду в дом. А поскольку жернов каким-то чудом спустили с каменоломен за один день, было бы глупо не положить его туда, где он и должен лежать, – на землю и щебень внутри мельницы.
Они втащили камень внутрь, после чего запрягли лошадей так, как запрягали, когда укладывали камень на дровни. Снова лошади будут придерживать его, постепенно опуская на основание.
Но пока камень покоился на горке земли рядом с кругом щебня, Мера и Кальм просовывали под него шесты, чтобы приподнять и перетащить его на место. Жернов тихонько покачивался из стороны в сторону. Дэвид держал лошадей, чтобы те не потянули слишком сильно и не перевернули камень, уложив его нарезкой в обыкновенную грязь.
Сказитель стоял неподалеку, наблюдая, как Миллер руководит сыновьями ненужными «Сейчас осторожней» и «Теперь потихоньку». С тех пор как они втянули камень внутрь мельницы, Сказитель старался придерживать Элвина рядом. Одна из лошадей отчего-то вдруг заволновалась.
