военную службу еще в 1912 году в 8-м гусарском Елизаветградском полку и в старой армии дослужился до подпрапорщика. В Красную Армию Шаблинский вступил добровольцем в конце 1917 года и в 1-м Уральском кавалерийском полку воевал вместе с Рокоссовским с сентября 1918 года. Коммунист с 1918 тода, Шаблинский, обладавший твердым характером, энергией, пользовавшийся большим авторитетом у красноармейцев, был верным и надежным помощником Константина Рокоссовского во время совместной службы в 30-м кавалерийском полку.
Заботы о полке отнимали у Рокоссовского почти все время, и только изредка он вместе с товарищами позволял себе прогулку по Красноярску (полк стоял на окраине города) или ро его окрестностям. Сам по себе Красноярск в то время был не слишком-то привлекателен, все улицы и площади его были немощеными, тротуары деревянными, каж и подавляющее большинство домов. Но окрестности Красноярска не могли не нравиться. С Красноярска начиналось для Рокоссовского знакомство с природой Восточной Сибири, где ему довелось прожить много лет.
К 20-м числам февраля 1920 года полк был в основном сформирован. Состоял он из четырех эскадронов, конно-пулеметной команды и команды связи. В таком составе 30-й кавалерийский полк 22 февраля выступил на восток.
Хотя в начале января 1920 года большинство войск армии Колчака сдалось в плен под Красноярском, гражданская война на востоке страны еще была далека от завершения. Главным противником, который противостоял теперь дивизиям 5-й армии, были чехословацкие интервенты, не успевшие все-таки своевременно убраться восвояси.
В середине января 1920 года полки 30-й дивизии возобновили движение на восток и сразу же натолкнулись на эшелоны чехословаков, простаивавшие из-за отсутствия топлива. 15 января у Канска 30-я дивизия наголову разбила интервентов. Потом последовало столкновение под Нижнеудинском, под станцией Зима... Минуло то время, когда разрозненные красногвардейские отряды были вынуждены отступать под напором чехословацких батальонов. Интервенты по-прежнему не испытывали недостатка в оружии, обмундировании и продовольствии. Но теперь им противостояли полки революционной Красной Армии, закаленные в боях, ведомые опытными и решительными командирами. Бойцы этой армии, уверенные в правоте дела, за которое они сражались и ради которого совершили беспримерный в истории поход в 3 тысячи верст по заснеженной Сибири, в то же время были прямыми наследниками боевых традиций регулярной русской армии. И каждое их столкновение с интервентами кончалось для чехословацких легионеров поражением, тяжелыми потерями. Спасались от яростного натиска бойцов 30-й дивизии легионеры только тем, что взрывали за собой мосты, лишая таким образом красные войска возможности преследовать их по железной дороге.
После сокрушительного поражения под станцией Зима 6 февраля 1920 года руководители чехословацких легионеров под угрозой полного уничтожения запросили перемирия. Советское командование не хотело лишнего пролития крови и предоставило им возможность свободного продвижения на восток для выезда в свою страну. Решение это было принято, несмотря на то, что бойцы 30-й дивизии, начиная с рядовых красноармейцев и кончая командиром ее, рвались вперед, чтобы рассчитаться с легионерами. Постепенно эшелоны чехословаков, минуя Иркутск, уходили в Забайкалье.
Между тем остатки колчаковской армии, так называемая группа генерала Каппеля, воспользовавшись перемирием между красными войсками и легионерами, сумели значительно опередить чехословаков, двигаясь по Сибирскому тракту пешком и на санях к Иркутску. К концу января группа насчитывала 6—7 тысяч человек. Здесь находились наиболее упорные враги Советской власти. Это были самые крепкие физически и морально люди. В суровую сибирскую зиму они отступали от Омска до Иркутска, то есть более 2500 километров, в большинстве пути пешком или на санях. Приближаясь к Иркутску, они мечтали овладеть городом хоть на один день, отогреться, одеться. Кроме того, каппелевцам было известно, что в Иркутске находится их глава — адмирал Колчак, арестованный и выданный чехословаками Иркутскому ревкому.
Но в Иркутск каппелевцев не пустили восставшие рабочие города и солдаты гарнизона. После ожесточенных боев каппелевцы, узнавшие, что Колчак в ночь на 7 февраля расстрелян по решению Иркутского ревкома, обошли Иркутск и 9 февраля у села Лиственничного, там, где Ангара вытекает из Байкала, спустились на лед озера, ушли под защиту японцев, оккупировавших Забайкалье.
30-й кавалерийский полк Рокоссовского в этих завершающих боях по разгрому колчаковцев и чехословацких интервентов не участвовал. Отправившись в конце февраля 1920 года из Красноярска, полк успел лишь к торжественному акту, знаменовавшему завершение блестящего похода 30-й дивизии по Сибири — вступлению Красной Армии в Иркутск.
Ночевали неподалеку от города. На рассвете 7 марта советские войска, построенные в походную колонну, двинулись в Иркутск. День оказался теплым, ясным, как бы специально подгадавшим для праздника, состоявшегося в главном городе Прибайкалья.
С раннего утра горожане устремились к Ангаре, откуда к 10 часам утра ожидался приход красных полков.
Первыми в город вошли кавалеристы 30-й дивизии. «Известия» Иркутского ревкома так описывали встречу героев в этот незабываемый день:
«Вот вдали реют красные знамена советских войск. Музыка заиграла бодрый военный марш. Идет Красная лихая конница уральцев. Лица загорелые, обветренные и такие близкие, родные, серьезные... Старое знамя уральцев вылиняло в походе, но боевые лозунги чудесно сохранились в трепещут смертельной угрозой для врага. За конницей идет старый советский Красноуфимский полк...»
Под музыку военного оркестра, игравшего боевые марши, проследовали кавалеристы по улицам праздничного города. Дома его были украшены плакатами и флагами, на перекрестках стояли мастерски сделанные из снега фигуры красноармейцев, державших наизготовку винтовки. Возле ревкома и других советских учреждений были устроены трибуны и арки, украшенные ветками елей. С трибун произносились приветственные речи.
После парада и речей войска проследовали на отведенные им квартиры. К вечеру бойцы отдохнули и отправились в театры и кино, работавшие в этот день специально для частей Красной Армии. Так закончился освободительный поход от Урала до Иркутска, совершенный 80-й стрелковой дивизией. За свои подвиги в борьбе против войск Колчака и интервентов дивизия получила высокую награду — орден Красного Знамени и почетное право именоваться 30-й Иркутской стрелковой дивизией.
Колчаковская армия перестала существовать, но гражданская война в Забайкалье и на Дальнем Востоке еще не окончилась. Поэтому порох следовало держать сухим.
Военно-политическая обстановка начала 1920 года не позволяла продолжать дальнейшее наступление советских войск на восток — это вызвало бы столкновение с японскими интервентами, располагавшими в Забайкалье и на Дальнем Востоке значительными силами. Воевать с Японией Советская Россия была не в состоянии. Учитывая международную обстановку, ЦК РКП (б) по предложению Ленина принял решение отказаться от немедленного провозглашения Советской власти в Забайкалье и на Дальнем Востоке. Был выработан курс на создание промежуточного буферного государства — Дальневосточной республики (ДВР).
Март — апрель 1920 года Константин Рокоссовский провел в Иркутске. 30-й кавалерийский полк после нескольких дней квартирования в городе был переведен в большое село неподалеку от Иркутска. Несколько недель полк активно готовили к дальнейшим военным действиям, он подучил пополнение людьми — партизанами и бывшими солдатами а офицерами белых армий, добровольно перешедшими на сторону народа.
К середине апреля полк представлял собой порядочную силу: в нем насчитывалось 1080 человек, из них 745 «активных сабель». Немалым был и конский состав полка — 854 лошади. Снабжение, обмундирование, а главное, обучение столь крупной войсковой единицы требовали от 23-летнего командира полка полной отдачи сил и времени.
Положение Советской республики продолжало оставаться очень напряженным, и можно было ожидать, что придется еще не раз скрестить оружие с врагом. В Забайкалье боевые действия не прекращались. Народно-революционная армия ДВР допыталась уже в апреле 1920 года ликвидировать так называемую «Читинскую пробку». Под этим термином подразумевались в этот период все районы Забайкалья, оккупированные японскими интервентами и белогвардейцами, в основном вдоль железных дорог Могзон — Чита — Пашенная и Карымская — Маньчжурия, отделявшие буферное Прибайкалье от советских районов
