укорачивают свои дни, и картина эта достаточно хорошо нарисована, чтобы дать ему пищу для размышлений. Значительно также число тех, которые были остановлены на сём пагубном скате, и это один из плодов Спиритизма. Пусть скептики, сколько им угодно, над этим смеются, мы желаем им тех утешений, которые Спиритизм дарует всем, кто дал себе труд промерить его таинственные глубины.
К числу причин безумия следует отнести ещё страх, а страх перед дьяволом повредил не одну голову. Кто знает, сколько жертв было вызвано воздействием на впечатлительные умы этой отвратительной картины, которую стремились сделать ещё более устрашающей безобразными подробностями. Дьявол, говорят, пугает лишь малых детей; это узда, делающая их послушными; с тем же успехом это удаётся выдумками об оборотнях и вампирах; но только, когда дети перестают их бояться, то становятся ещё хуже, чем прежде; и ради такого распрекрасного результата не принимают в расчёт число эпилепсий, вызванных потрясением чуткого и впечатлительного ума. Религия была бы очень слаба, если бы за отсутствием страха сила её могла быть сокрушена; по счастью, это не так; у неё есть иные средства воздействия на души; и именно Спиритизм поставляет ей средства самые действенные и серьёзные, лишь бы только она сумела употребить их с толком; он показывает реальную природу вещей и тем самым нейтрализует пагубные последствия чрезмерного страха.
XVI
Нам остаётся рассмотреть лишь два возражения, единственных, которые действительно достойны этого названия, поскольку они основаны на разумных теориях. И то, и другое допускает реальность всех матерьяльных и моральных феноменов, но исключает вмешательство духов.
Согласно первой из этих теорий, все проявления, приписываемые духам, суть не что иное, как действие магнетическое. Медиумы, якобы, находятся в том состоянии, которое можно назвать пробуждённым сомнамбулизмом, – феномен, свидетелем коего мог быть всякий, кто изучал магнетизм. В этом состоянии интеллектуальные способности приобретают аномальное проявление; круг наитивных восприятий расширяется за пределы нашего обычного понимания. В эту-то пору медиум, якобы, черпает в себе самом в силу своего ясновидения всё то, что он говорит, и все понятия, им передаваемые, включая сюда даже вещи, наиболее чуждые ему в обычном его состоянии.
Не нам оспаривать силу сомнамбулизма, чудеса которого мы видели и все фазы коего мы изучали более тридцати пяти лет; мы согласны с тем, что часть спиритических манифестаций действительно может быть объяснена именно таким образом; но вместе с тем тщательное и внимательное наблюдение показывает множество фактов, где вмешательство медиума в какой-либо иной форме, кроме как пассивного орудия, матерьяльно невозможно. Тем, кто разделяет это мнение, мы скажем, как и прочим: «Смотрите и наблюдайте, ибо, определённо, вы не видели всего.» Затем мы противопоставим им два соображения, взятых из их собственного учения. Откуда пришла спиритическая теория? Разве это некая система, воображённая несколькими людьми для объяснения фактов? Ни в коей мере. Кто же её открыл? Именно те самые медиумы, ясновиденье которых вы превозносите. Если, стало быть, ясновидение это таково, как вы его полагаете, то почему они в таком случае приписали духам то, что черпали в себе самих? Как дали бы они нам свои сведения, столь точные, столь логичные, столь возвышенные, о природе этих внечеловеческих умов? Из двух вещей одна: или они ясновидящи, или же нет; если они ясновидящи и если мы имеем доверие к их правдивости, то нельзя без противоречия допустить, чтобы они не были правы. Затем, если бы все феномены имели свой источник в медиуме, то они были бы тождественны у одного и того же индивида и никто не видел бы одного и того же медиума говорящим языком самым разнородным или выражающим поочерёдно вещи самые противоречивые. Этот недостаток единства и последовательности в манифестациях, полученных медиумом, доказывает различие источников; если же нельзя найти эти последние в медиуме, то нужно искать их вне его.
Согласно другому мнению, медиум есть настоящий источник проявлений, но вместо того, чтобы черпать их в себе самом, как то утверждают сторонники сомнамбулической теории, он черпает их в окружающей среде. Медиум, таким образом, своего рода зеркало, отражающее все идеи, все мысли и все знания окружающих его лиц; он не сказал бы ничего, что не было бы известно по крайней мере нескольким из них. Невозможно отрицать, и это даже один из принципов Учения, то влияние, какое оказывают присутствующие на характер проявлений; но влияние это совсем не таково, каким его полагают, и оно далеко от того, чтобы медиум сделался эхом мыслей присутствующих, ибо тысячи фактов утверждают совершенно обратное. Стало быть, это серьёзная ошибка, лишний раз доказывающая опасность скороспелых выводов. Эти лица, не будучи в состоянии отрицать существование феномена, коий не может признать обывательская наука, и не желая в то же время допускать присутствие духов, объясняют сам феномен на свой лад. Их теория могла бы показаться правдоподобной, будь она в состоянии объяснить все факты, чего, однако, ни в коей мере не происходит. Когда же им с очевидностью доказывают, что некоторые сообщения медиума совершенно чужды мыслям, знаниям, даже мнениям всех присутствующих, что эти сообщения часто самопроизвольны и противоречат всем предвзятым идеям, то сторонников этого взгляда не останавливают такие пустяки. Излучение, говорят они, распространяется далеко за пределы непосредственного круга собравшихся; медиум есть отражение всего человечества, и если он не черпает вдохновения свои рядом с собою, то идёт искать их в другом месте: в городе, по стране, на всём земном шаре и даже на других планетах.
Я не думаю, чтобы эта теория дала объяснение более простое и вероятное, чем то, которое дано Спиритизмом, ибо такое объяснение предлагает некую причину, совсем по-иному чудесную. Идея о существах, населяющих пространство, которые, будучи в постоянном соприкосновении с нами, сообщают нам свои мысли, не имеет в себе ничего, что могло бы покоробить разум больше, чем предположение об этом вселенском излучении, исходящем из всех точек мироздания, дабы сосредоточиться в голове одного индивида.
Ещё раз, и это капитальный пункт, повторить который никогда не лишне: теория сомнамбулическая и та, которую можно назвать «рефлективной», были воображены несколькими людьми; это суть индивидуальные мнения, созданные для объяснения одного факта, тогда как Учение Духов нисколько не человеческая концепция; оно было продиктовано теми самыми умами, которые проявились в ту пору, когда никто и не помышлял о чём-либо подобном, когда само общее мнение отвергало всё, с этим связанное; и вот мы спрашиваем, где бы медиумы могли почерпнуть Учение, которое ни у кого на земле не существовало в мыслях; мы спрашиваем, помимо того, благодаря какому странному совпадению тысячи медиумов, рассеянных по всему земному шару, никогда друг друга не видавших, согласуются друг с другом, чтобы сказать то же самое? Если первый медиум, появившийся во Франции, подвергается влиянию мнений, уже распространённых в Америке, то по какой странности мог он позаимствовать свои идеи в 2000 лье за морем, у народа, чуждого по нраву и языку, вместо того, чтобы взять их поблизости от себя?!
Но есть и другое обстоятельство, над которым недостаточно подумали. Первые проявления, как во Франции, так и в Америке, имели место не письмом, не словом, но стуками, согласующимися с буквами алфавита и образующими тем самым слова и фразы.
Именно таким образом открывшиеся разумные силы заявили, что оне являются духами. Если, значит, можно было предположить вмешательство медиумов в словесные или письменные сообщения, то этого нельзя сделать со стуками, значение которых не могло быть известно заранее.
Мы могли бы привести большое число фактов, доказывающих в проявляющейся разумной силе очевидную индивидуальность и её полнейшую независимость от воли присутствующих. Мы, стало быть, отправляем инакомыслящих к более внимательному наблюдению, и если только они действительно пожелают изучить предмет без предубеждения и не делать выводов, прежде чем увидят всё, то они
