Немецкое подразделение продолжало движение. В их задачу не входило вступать в бой с врагом, им надлежало побыстрее соединиться с передовыми частями группы армий 'Юг'. Они все еще находились в зоне радиосвязи с дивизией. Майор Помтов сидел рядом с радистом, отслеживая донесения разведчиков о положении противника, о характере местности и о мостах.
– Сопротивление противника усиливается, - сообщила боевая группа. И все. Наступила тишина. Связь оборвалась. Что случилось?
Из танка Вартманна ситуация выглядела следующим образом. На дороге стояли телеги и тракторы. Пулеметный и противотанковый огонь велся из полей подсолнечника. Вартманн остановил свои танки. Посмотрел в бинокль. Внимание обер-лейтенанта привлекла ветряная мельница на пригорке неподалеку. С ней происходило что-то странное: крылья ее вращались то в одном, то в другом направлении. Затем и вовсе остановились. Вартманн негромко свистнул. Совершенно очевидно, что там находился вражеский наблюдатель, который и направлял огонь.
– Танки - вперед!
Через секунду 50-мм снаряды обрушились на мельницу. Больше ее крылья вращаться не будут. Вперед.
Радист Помтова с наушниками на голове начал записывать: '16.02. Достигли Луки, пересекли Сулу по мостам. Они в целости'. Помтов заулыбался - хорошие новости. Группа Вартманна продвигалась все дальше и дальше по опасной местности по размытым дорогам, через болота и редколесье. Куда бы они ни повернули, им везде попадались колонны противника.
Танки Вартманна прошли 50 километров. День клонился к закату. Внезапно радиосвязь оборвалась. Вдалеке на юге, на фоне вечернего неба можно было рассмотреть город - вне сомнения, Лубны, район, где действует 16-я танковая дивизия. До группы Вартманна доносился шум боя. По-видимому, они подошли к линии фронта на южном участке. Но где противник? Он впереди или же они могут ударить ему во фланг?
Сопровождавшие танкистов бронемашины разведки осторожно покатили по полю со стоявшими повсюду скирдами убранных колосьев - от одной к другой. Внезапно над головой появился самолет.
– Смотрите! Немецкий самолет-разведчик!
– Белую ракету! - скомандовал Вартманн. С шипением взметнулась в воздух белая ракета. Белые ракеты всегда означали: здесь немцы. Напряженный момент. Да, летчик заметил сигнал. Снизился. Сделал круг. Еще один.
– Он садится!
Вот уже машина катится по полю между скирдами. Противник недалеко. Но все в порядке. Смех. Рукопожатия.
Никто теперь не знает, как звали тех трех смелых летчиков. Они сообщили обер-лейтенанту Вартманну о ситуации на фронте: части 16-й танковой дивизии Клейста находились всего в десяти километрах. Через минуту-другую самолет вновь поднялся в воздух. Люди Вартманна провожали глазами машину, снизившуюся над широким оврагом.
– Танки - вперед!
Они шли и шли дальше. Через овраг.
Пехотинцы в защитной серой форме карабкались по склону.
– Белую ракету! - во второй раз за сегодня приказал Вартманн. Ответ пришел сразу - белая ракета. Раздались радостные крики солдат, размахивавших оружием. Это была 2-я рота инженерного батальона 16 -й танковой дивизии, командовал ею обер-лейтенант Риншен. Офицеры пожали друг другу руки. Рукопожатие их означало, что в 210 километрах к востоку от Киева ловушка захлопнулась, хотя пока и чисто символически.
Радиостанция в штабе Моделя внезапно ожила.
– Связь восстановилась! - закричал радист и стал слушать. Через пять минут начальник оперативного отдела отдавал своему картографу приказ возле маленького синего озерца должна была появиться надпись: '14 сентября 1941 г., 18.20, соединение 1-й и 2-й танковых групп'.
В саду вокруг штаба 2-го танкового полка, среди кустов и деревьев, стояли рядом хорошо замаскированные танки и бронетранспортеры с белой 'G' и белой 'K'. В небе вспыхивали разрывы снарядов, грохотали пушки, выли минометные мины. Вот-вот должен был прозвенеть последний звонок перед заключительным актом сражения, которое закончилось самым крупномасштабным окружением в военной истории.
Уже на следующий день части 33-го танкового полка 9-й танковой дивизии, выдвинувшись в северном направлении по дороге к востоку от Сулы после захвата Миргорода, соединились с самыми передовыми частями 3-й танковой дивизии у Сенчаского моста. Теперь ловушка захлопнулась, и в ней оказались пятьдесят дивизий противника.
Еще предстояли яростные бои с окруженными армиями, а также с войсками, которые советское Верховное Главнокомандование бросило на выручку Буденному. Несколько раз создавались критические ситуации, особенно на растянутом восточном фланге Гудериана. 18 сентября около города Ромны атаковавшие 10-ю моторизованную дивизию и несколько батарей ПВО четыре русские дивизии оказались на расстоянии 900 метров от наблюдательного пункта Гудериана, оборудованного на вышке городской тюрьмы. Противника остановили с большим трудом.
В Путивле курсанты Харьковского военного училища с песнями шли в бой против 17-й танковой дивизии и мотопехотного полка 'Великая Германия'. Курсанты полегли все до последнего человека. Около Новгорода-Северского шесть советских дивизий при поддержке танковых частей ударили по закаленной в битвах 29-й моторизованной дивизии.
Но все напрасно. Атаки русских не были сосредоточены на одном участке и, создавая сложные и опасные ситуации для немцев, не могли изменить неизбежного. Нигде Красной Армии не удалось продавить 250-километровый фланг Гудериана.
19 сентября пехотинцы 6-й армии - точнее, дивизии из состава 29-го армейского корпуса - взяли Киев. К 26 сентября грандиозная битва завершилась. Пять советских армий были полностью разгромлены, а еще две серьезно потрепаны. Миллион солдат и офицеров погибли, получили ранения, рассеялись или попали в плен. Старого товарища по оружию Сталина, маршала Буденного, в прошлом унтер-офицера царской армии, на самолете вывезли из котла по приказу Верховного. Сталин не мог допустить, чтобы герой Революции и Гражданской войны угодил в руки немцев или погиб. Командование вновь перешло от Буденного к генерал- полковнику Кирпоносу. Последний погиб в бою вместе с начальником своего штаба, генерал-лейтенантом Тупиковым, во время попытки вырваться из кольца.
В численном выражении итоги сражений выглядят следующим образом: 665 000 военнопленных, 3718 артиллерийских орудий, 884 боевые бронированные машины и огромное количество другого вооружения. Только один танковый корпус, 48-й корпус генерала Кемпфа, три дивизии которого вели бои прямо в центре, взял в плен 109 097 человек - больше, чем было взято в плен после битвы под Танненбергом во время Первой мировой войны.
Подобных прецедентов история войны еще не знала - было уничтожено пять армий. Победу принесли мастерство высших командиров, управлявших действиями немецких войск, и стойкость боевых частей.
Это было грандиозное поражение Сталина. Когда Гудериан спросил Потапова, сорокалетнего командующего советской 5-й армией, взятого в плен солдатами истребительно-противотанковых частей дивизии Моделя, почему он не эвакуировал свои части с днепровской излучины, русский генерал ответил: 'Командование фронта издало приказы об отводе войск. Мы фактически уже отходили на восток, когда из ставки Верховного - то есть Сталина - пришел приказ вернуться и принять бой в соответствии с лозунгом: 'Ни шагу назад, держаться и, если придется, умереть'.
Потапов говорил правду. 9 сентября Буденный издал приказы о подготовке к отступлению и просил Сталина согласиться на оставление Киева и излучины Днепра. Но диктатор потерял самообладание и отдал свой знаменитый приказ: ни шагу назад, биться насмерть.
Ни шагу назад! Биться насмерть! Приказ обошелся в миллион человек. Он стоил всей Украины. Теперь перед наступающими лежали открытые дороги в Крым и на Донбасс. Ошибка и упрямство Сталина повлекли за собой ужасные последствия - ужасные, но не фатальные. И все же, если посмотреть на события в ретроспективе, эта ошибка обернулась победой России. Быстрое развитие кампании, вера в то, что
