— Ладно, оставь меня!.. Твоя ухмылка подобна оскалу тигра, — пробормотал Тарик, понизив голос и этим как бы соглашаясь с победой соперника.
— В таком случае гони десять динаров и ковыляй прочь, — рассмеялся Зурташ, потирая перед носом соперника большой и указательный пальцы.
— Вот же они лежат! — сказал Тарик, указав глазами на лежавшие в траве деньги. — Закажи на них панихиду по себе!..
Он медленно поднялся и, держась за шею и прихрамывая, вышел из круга под улюлюканье собравшихся. А друзья тем временем поздравляли Зурташа, пожимая его руку и похлопывая по плечам.
В это время от толпы отделился стройный мужчина лет тридцати с тонкими усиками, в желтом бархатном чекмене, перепоясанном таким же желтым ремнем, на котором висел длинный кинжал, на голове кожаный колпак. Так просто, но со вкусом одеваются люди из самого высшего сословия. Взмахнув длинной плеткой, он оглушительно щелкнул и крикнул зычным голосом, перекрывая шум толпы:
— Эй, доблестный палван, не возгордись прежде времени! Проверю-ка я твою хватку! Только поберегись, как бы я не сломал тебе ребра!
— Ого, да тебе, я вижу, нет равных в похвальбе! Сразу раскошелишься или потом?
— Думаю, на этот раз облегчить кошелек придется тебе!
— Кажется, тебе не очень хочется расставаться с деньгами до того, как утрамбуешь мягким местом землю? Ха-ха-ха!.. Однако не вздумай, не рассчитавшись со мной, поспешить на тот свет: если оставишь тут долги, в рай не попадешь!
Толпа беспрестанно смеялась. Улыбался и Спитамен, поглаживая маленькую клиновидную бородку. Он стоял, склонив слегка голову набок и с любопытством разглядывая соперников. Волнистые волосы ниспадали на широкий лоб и почти касались плеч. Совсем недавно он и сам любил в дни празднеств состязаться в борьбе с сильнейшими. Чтобы не испытать горечь поражения, он брал уроки борьбы у знаменитых борцов, учился разного рода приемам, благодаря которым эти борцы некогда прославились. Теперь они состарились, имена их давным-давно затмили другие палваны, но свои приемы они помнили и любили рассказывать о жарких схватках былых времен. Когда выходил в круг Спитамен, мало кто отваживался помериться с ним силой. Поэтому он выходил обычно не сразу, чтобы состязания продлились подольше, а зрители бы вдоволь насмотрелись, налюбовались схватками истинных мужчин. Когда же выявлялся наконец сильнейший, тогда появлялся Спитамен. Еще никто ни разу не вынудил его коснуться земли даже рукой. И сейчас он тут присутствовал не любопытства ради. Если бы увидел достойного противника, не поленился бы — разделся и вышел в круг…
— Что ж, если ты печешься о чужих грехах больше, чем о своих, тогда прими заранее, — сказал незнакомец, извлекая из мешочка монеты, и кинул их Зурташу; тот ловко поймал все до единой и бросил в лежавший около его одежды колпак. — Ну и ну, да ты прямо фокусник! — восхищенно пощелкал языком мужчина: внешне он походил на перса, но по-согдийски говорил без акцента. — Но не забыл ли ты: если твоя душа, спасаясь, покинет твое тело, я должен взять из твоего колпака двадцать динаров! Клянусь, не возьму ни динара лишнего. Остальные тебе могут понадобиться по пути на тот свет!
Послышались подзадоривающие крики, хохот.
После этого соперник Зурташа, расстегивая пояс, отошел к краю площадки, положил на траву оружие, снял и аккуратно сложил четмень, колпак. Стянул через голову белую шелковую рубаху, сбросил сапоги и, оставшись в просторных коричневых шароварах, остановился на середине круга. Собравшиеся с интересом наблюдали за действиями худощавого, но крепко сбитого незнакомца, который выглядел абсолютно спокойным, несмотря на то что Зурташ явно превосходил его ростом и весом. Он стоял уверенно, словно скала, широко расставив ноги, подбоченясь, и взгляд его говорил: ну-ка, попробуй сдвинуть меня с места. Спитамену подумалось, как бы этого тщедушного с виду незнакомца, легкомысленно решившегося помериться с палваном силой, не пришлось вызволять из его мощных лапищ.
— Ну-ка, посмотрим, куда ты годишься, паренек, — с улыбкой сказал он, приблизившись к палвану.
— Сейча — а–ас, — нараспев произнес Зурташ, приподнимая руки, поводя мощными плечами. — А можем ли мы для начала узнать имя того, кто сейчас покинет майдан, как и предыдущий силач?
— Я уже выполнил твое условие — положил деньги в твой колпак. Теперь, будь добр, выполни мое — не сори вокруг себя словесной шелухой, а покажи, на что ты способен.
— Похоже, ты человек не простого роду — племени, гляди, как бы тебе не осрамиться. Я не стану возражать, если уступишь денежки без борьбы, — ухмыляясь, произнес Зурташ, подавшись вперед корпусом. Длинными ручищами он словно обшаривал вокруг соперника воздух, ища способ вцепиться половчее мертвой хваткой, а тот уворачивался, ускользал, и довольно легко, и ухмылка на лице Зурташа постепенно стала исчезать. Этот хитрец, кажется, решил вконец вымотать его. Пот уже катился по лицу Зурташа. «Ах ты, трус бесчестный! Избегаешь открытой схватки, какую-то хитрость готовишь? А я тебя вот так! Вот так!..» Зурташ ринулся вперед и хотел было ухватить противника за шею, как предшественника, но чуть было не опрокинулся навзничь, на какое-то мгновенье ноги даже оторвались от земли, но он сумел все же — слава всевышнему! — сохранить равновесие и приземлиться на обе ступни и сразу принять борцовскую стойку. Что же произошло? Он сразу и не понял. Ага, этот наглец подсек его левую ногу и одновременно молниеносным движением рванул за плечо книзу. Да, этот сухопарый тип, кажется, доставит ему хлопот.
Зурташ метнулся, как тигр, вперед и, обхватив противника за талию, сцепил за его спиной руки. Но тот уперся ладонями ему в подбородок, и чем сильнее Зурташ стискивал его, тем выше задиралась собственная голова. Зурташ мог бы переломить его пополам, если бы не эти чертовы ладони. У него хрустнуло в шее и потемнело в глазах. Пришлось расцепить руки. Не успел опомниться, как теперь уже руки противника опоясали его, словно железной цепью, а сам он будто прилип к Зурташу, руки которого лишь скользили по его спине и не за что было им уцепиться. И заметался Зурташ, выворачиваясь то вправо, то влево, растрачивая остатки сил. Он утомился раньше, чем соперник, дышал шумно, пот лил с него ручьем. И соперник, не будь дурак, сразу понял, что Зурташ израсходовал последние силы, он издал торжествующий вопль, оторвал Зурташа от земли — толпа при этом взревела — и, перебросив через себя, грохнул об землю. Земля словно содрогнулась. Вокруг кричали, хлопали в ладоши, свистели. Победитель медленно выпрямился, смахнул со лба капли пота и улыбнулся. А Зурташ лежал неподвижно. То ли сильно ушибся, то ли стыдно было поднять голову.
Спитамен вышел в круг и, подойдя к победителю, положил руку ему на плечо:
— Хвала! Вы еще раз доказали, что борьба — это не просто проба силы, а искусство.
Тот поблагодарил кивком. Взгляд у него был веселый, глаза большие, как у девушки. Он нагнулся к Зурташу и взъерошил на его крутом затылке волосы:
— А ты, приятель, полагаешься только на свою силу. Не огорчайся! Овладеешь техникой, тогда вряд ли кто сможет побороть тебя. Разве что… опять я, — рассмеялся он.
Зурташ, отжавшись от земли руками, приподнялся и, отдуваясь, помотал головой. На его вымазанной землей спине бугрились мышцы.
— Вступай в мою дружину, — сказал ему соперник. — Не пожалеешь. Я не злопамятный, назначу тебе хорошее жалованье и бороться научу.
Зурташ медленно поднялся, опершись о колени. Они несколько секунд смотрели друг на друга. Один при этом подумал: «Соглашайся! Мне такие парни нужны…» А другой: «Не шутишь ли?..» И Зурташ сказал, махнув рукой:
— Согласен! Но не из-за жалованья. Почту за честь служить храбрецу, имя которого можно произнести с гордостью, если кто-нибудь спросит: «Кто твой хозяин?»
— Вот и договорились, — сказал победитель, хлопнул его по плечу и стал одеваться.
Спитамен, продолжая с интересом разглядывать красивого незнакомца, поинтересовался:
— Кто вы, искусный палван, и откуда? Что-то я вас в наших краях не встречал.
— Датафарн я. Из Наутаки, — ответил тот по-персидски, на котором общались высшие сановники Согдианы, и, щупая слегка опухший локоть, поморщился — видно, растянул сустав.
— Я слышал о вас, — сказал Спитамен, тоже переходя на персидский.
— Да, меня многие знают, — кивнул Датафарн, скользнув по собеседнику надменным взглядом, в котором промелькнуло любопытство: «Кто же ты такой?..»
