дубинкой.
— Ах, вот оно что! — радостно сказал офицер. — Ну, тогда вам определенно нужен главный инспектор. Я спрошу его об этом, как только он придет.
Делакорт широко улыбнулся.
— Я был бы вам очень признателен. Он вскочил в экипаж, стоявший у дверей полицейского участка, и отправился на Пеннингтон-стрит. В душе он ликовал.
«Ну что ж, мистер Граймс, вы скоро пожалеете о том, что попались на моем пути!» Чем чаще Дэвид вспоминал Дот Кинг, тем сильнее жаждал возмездия. Если мужчина способен ударить одну женщину, то наверняка ударит и другую, и третью… Для подобной болезни профилактика лучше лечения.
Подъехав к миссии, он прошел через магазин и стремительно поднялся по лестнице. Сегодня утром ему нужно было успеть выполнить еще одно важное дело — извиниться.
Но Сесилии в кабинете не оказалось. Делакорт ждал около двух часов, пока не отчаялся. Итак, она ушла из миссии. Эта упрямица продолжает избегать его!
Усмехнувшись, Делакорт почувствовал, что кровь его опять взыграла. Он принялся бродить по мрачным серым коридорам с бессмысленным намерением найти Сесилию, но вместо этого нашел ее болтливую горничную, которая тут же выложила ему ужасную историю Китти ОТэвин и сообщила, что приехал врач из Саутуорка.
А потом неожиданно он наткнулся на Сесилию. Она сидела, ссутулившись, подперев подбородок ладонью, в старом кресле возле спальни третьего этажа. Ее хрупкие узкие плечи были зябко сведены. Сердце Делакорта преисполнилось жалостью. Она выглядела такой усталой и такой невероятно красивой!
Внезапно Делакорт испугался, что она плачет. Однажды он уже видел ее на грани слез, и это воспоминание до сих пор не давало ему покоя. Почему она сидит здесь совсем одна?
Дамам высшего света не годится сталкиваться с мирскими невзгодами. Кто, черт возьми, несет за нее ответственность? Пустоголовый Харри? Или ее напыщенный пасынок Джайлз? Такая женщина, как Сесилия, должна жить в загородном доме, заниматься хозяйством, играть с детьми, надежно защищенная от бед преданным мужем.
Впрочем, это, безусловно, не его дело.
Делакорт постарался сдержать негодование.
— Сесилия! — негромко позвал он, поставив одну ногу на ступеньку лестницы и небрежно ухватясь рукой за перила.
Подняв глаза, она растерянно заморгала, словно не узнавая его.
Делакорт в темпе преодолел последние пять ступенек и подошел к ее креслу.
— Сесилия, я очень сожалею о том, что случилось с мисс ОТэвин. Доктор еще у нее?
Сесилия молча кивнула, медленно убирая со лба выбившийся локон. Какой одинокой и подавленной выглядела она в холодном темном коридоре! Забыв о гордости, Делакорт опустился на колени возле ее кресла.
— Что с тобой? — Он нежно взял в ладони ее маленькую руку.
Она молча откинулась на спинку кресла, даже не пытаясь высвободиться.
— Китти потеряет ребенка, Дэвид, — очень тихо произнесла она. — Потеряет, потому что сама еще совсем девочка. Ей только пятнадцать лет, и она слишком долго жила в голодном и страшном мире. — Сесилия судорожно вздохнула.
В этот момент скрипнула дверь, и в вестибюль, пригнувшись под низкой притолокой, вышел высокий мужчина средних лет с докторским чемоданчиком. Следом за ним появилась миссис Куинс. Она осторожно вынесла тазик с розоватой водой и поставила его на маленький коридорный столик. Делакорт поморщился, осознав всю реальность происходящего.
— Как она, сэр Джеймс? — Сесилия медленно поднялась с кресла. — А ребенок? Он будет жить? Доктор хмуро покачал головой.
— Она слаба, леди Уолрафен, — признался он, — очень слаба. У меня мало надежды на спасение ребенка.
Сесилия издала странный горловой звук и на шаг отступила назад. Экономка, подойдя ближе, ласково похлопала ее по плечу.
— Ну-ну, миледи, не расстраивайтесь! Такое у нас уже бывало. Сэр Джеймс сделал все, что мог. Ребенок в руках Господа.
— Господь Бог призывает к себе слишком много наших подопечных, — произнесла Сесилия с мукой и горечью в голосе. — И мне это невыносимо видеть. Эти девушки так же хотят иметь детей, как и все остальные.
Миссис Куинс хотела, было что-то возразить, но сдержалась.
— Успокойтесь, леди Уолрафен! Я понимаю, каково вам сейчас.
Делакорт больше не смог сдержаться, видя страдания Сесилии.
— Скажите, что для этого нужно? — вмешался он в разговор, не потрудившись представиться. — Я имею в виду — что нужно, чтобы мисс ОТэвин опять стала здоровой?
Доктор немного надменно взглянул на него.
— Что для этого нужно, милорд? — удивленно переспросил он. — Хорошая пища, чистая вода и воздух, не загрязненный копотью и табачным дымом. Ей нужна приличная работа — чтобы не ходить по улицам, продавая себя, — и спокойное, безопасное окружение, чтобы растить ребенка. Как вы думаете, можем мы все это обеспечить?
Делакорт разозлился. Чем он заслужил презрение доктора? За кого тот его принимает, черт возьми? Делакорт высокомерно оглядел врача с головы до ног, но увидел лишь усталого мужчину средних лет с осунувшимся лицом. Крахмальные манжеты его были запачканы кровью.
И тут Дэвида словно пронзила вспышка молнии. Ему захотелось больше никогда не видеть доктора в этом убежище несчастных. Праведный гнев уступил место пониманию.
Подобно многим представителям своего класса, виконт полагал, что болезни общества легко излечимы. Такая точка зрения казалась оскорблением тому, кто ежедневно погружался в пучину нищеты и отчаяния.
Неожиданно он с удивлением услышал, что Сесилия встала на его защиту:
— Я уверена, сэр Джеймс, что лорд Делакорт не хотел говорить банальности. Дело в том, что он еще не до конца сознает все наши трудности.
Лицо доктора немного смягчилось, и он примирительно произнес:
— Да-да, конечно. Сегодня у всех нас был тяжелый день.
— Скажите, сэр, — спросила его Сесилия, — что еще мы можем сделать для Китти?
Порывшись в своем чемоданчике, доктор извлек оттуда пузатый флакон и передал его миссис Куинс.
— Давайте ей каждые четыре часа, — ответил он. — Держите в тепле, хорошо кормите: крепкий бульон, жидкий заварной крем из яиц и молока, тушеное мясо, — если она захочет, есть, в чем я сомневаюсь. Помимо того, что мисс ОТэвин беременна, она сильно переживает смерть своей сестры, и здесь я помочь бессилен.
Миссис Куинс энергично кивнула.
— Да, на душе у бедняжки нелегко, но она молчит. Упрямая и сдержанная, как все ирландцы. Внезапно Делакорт спросил:
— Ее можно перевозить, доктор? Быть может, мы подыщем для нее более подходящее жилье.
— Перевозить? — удивился сэр Джеймс. — Наверное, но только если кровотечение и тошнота прекратятся, и она начнет поправляться. Но куда ей ехать?
Не дожидаясь ответа, доктор молча застегнул пряжку чемоданчика и направился к лестнице.
— До пяти часов меня можно найти в хирургическом отделении больницы Святого Томаса, — бросил он через плечо. — Если ей станет хуже, пошлите за мной.
Миссис Куинс, тут же подхватив тазик с водой, пошла вниз следом за сэром Джеймсом, оставив Дела-корта с Сесилией в коридоре. Сесилия в изнеможении откинулась на спинку кресла.
Со странной грустью Делакорт осознал, что они впервые провели вместе больше пяти минут, не ссорясь. Вот только жаль, что причиной тому послужила такая трагедия.
Почти машинально он положил руку ей на плечо.
— Сесилия, милая, мне надо тебе кое-что сказать, но это подождет. Можно, я вызову карету и отправлю тебя домой?
Она слабо качнула головой.
— Не знаю.
—Сегодня ты здесь уже ничем не поможешь. Твое платье испачкано, да и вообще тебе нужно отдохнуть. Сесилия смотрела мимо него, в глубь коридора.
— Наверное, вы правы, — тихо ответила она.
— Конечно, прав.
Она встала, и его рука соскользнула с ее плеча. — Пойду, соберу свои вещи, — печально сказала Сесилия, медленно подходя к лестнице. Вдруг она оглянулась, обратив к нему немного странный взгляд. — Мы увидимся вечером, милорд?
— Вечером? — переспросил Дэвид, и сердце его наполнилось глупой надеждой.
— На сегодня назначено собрание членов правления, миссии, — объяснила она ровным тоном, — и нынче моя очередь принимать их у себя.
— Ах, собрание… — тихо повторил Дэвид, но тут в нем вновь возродилась надежда. — Значит, я должен приехать к тебе домой?
— Парк-Кресент, номер три. Мы собираемся каждую третью среду месяца. Но если у вас другие планы…
Делакорт вспомнил роскошную актрису со светло-каштановыми волосами, которую заприметил в прошлом месяце в Королевском театре. Сегодня та давала последний спектакль, и, он собирался предложить ей другую, более заманчивую роль, но, подойдя к Сесилии и вдохнув сладкий аромат ее тела, тут же забыл о былых намерениях.
— Других планов у меня нет, — заверил он. — Прежде всего, я должен выполнять обещание, данное мной Амхерсту.
Гораздо позже, в сгущающихся февральских сумерках, Генриетта Хили, поплотнее запахнув полы теплого шерстяного плаща, взглянула поверх лужайки Риджент-парка — туда, где по водной глади канала скользила узкая лодка, возвращаясь для новой загрузки. На причале стоял лодочник, широко расставив ноги и наматывая на руку веревку. Он неторопливо обернулся и подмигнул Этте.
Налетевший ветерок подхватил шарфик на шее у девушки, и она зябко поежилась.
— Этта, да ты вся дрожишь! — встревожилась Сесилия. Они шагали, цепляясь подолами юбок за мерзлую зимнюю траву. — Какая же я невнимательная! Может, пойдем домой?
— Брр! — произнесла
