отец, – продолжала герцогиня. – А я ничего о них не знала до тех пор, пока после похорон мужа не пришел поверенный. Кавендиш должен был передать вам копию. Но даже одна двадцатая дохода от Селсдон-Корта вполне может обеспечить спокойную жизнь экономной семьи из десяти человек. Как я уже сказала, ваша светлость, я не буду голодать.
– Ваш отец поступил глупо – похоже, он слишком торопился выдать вас замуж, – сделал вывод Гарет, перебирая бумаги в папке. – По гражданскому английскому праву вы получили бы одну треть, не так ли? – Не дождавшись ответа, Гарет взглянул на герцогиню. Она стала совсем бледной, на лице появилось болезненное выражение, и Гарету мгновенно стало стыдно. – Прошу прощения, – извинился он, – мое замечание неуместно при вашем горе.
Но герцогиня не была убита горем, она выглядела… подавленной. Постепенно к ней вернулся румянец, и она, расправив плечи, сказала:
– Этот брак обсуждался со всех сторон, ваша светлость. Мой отец считал, что я должна быть благодарна Уорнему за его предложение, так как у меня не было никаких перспектив.
– Вот как, никаких перспектив? – пробормотал Гарет. Что за ерунду она плетет! Герцогиня принадлежала к числу тех женщин, которые не без основания могли считать, что мужчины всегда будут у их ног.
– О, не беспокойтесь обо мне, ваша светлость, – сухо ответила она.
– Как вдовствующая герцогиня, мадам, вы должны иметь право остаться в своем доме, – кашлянув, продолжил Гарет. – Никто не может настаивать на том, чтобы вы покинули этот дом. Я буду приезжать сюда нечасто, так что вряд ли мы будем тут путаться друг у друга под ногами. – Гарет заметил, как ее плечи чуть-чуть расслабились, а на лице отразилось нечто похожее на облегчение.
– Спасибо, – сдавленно сказала герцогиня. – Я… благодарна вам, ваша светлость, но не совсем уверена, что…
– Что хотите остаться здесь? – подсказал он. – Да, это место, несмотря на все его великолепие, похоже на мавзолей. А ваш отец? Быть может, вы переедете к нему?
– Нет, – торопливо ответила она, – он… сейчас путешествует.
Что-то в ее словах удержало Гарета от продолжения разговора на эту тему, и он спросил:
– У вас есть дети, мадам? Быть может, дочь?
Ее взгляд на секунду метнулся к нему, и Гарет увидел в глазах герцогини что-то мучительное и кровоточащее.
– Нет, ваша светлость, – едва слышно ответила она, – у меня нет детей.
Господи, существовала ли какая-нибудь безболезненная тема для разговора с этой женщиной?
– Что советует вам делать Кавендиш?
– Он считает, что мне следует перебраться в Ноулвуд-Мэнор – там вдовий дом – и вести скромную жизнь вдали от любопытных глаз. – Сцепив руки в замок, она положила их на колени. – Он уверен, что в сложившейся ситуации это будет… лучше всего.
Вдовий дом? Гарет внутренне сжался, но внешне не подал виду.
– По-моему, вы еще слишком молоды, чтобы жить затворницей, если только сами этого не пожелаете. Прошу простить меня за неосведомленность, но разве у нас нет дома в городе?
– На Брутон-стрит, – кивнула она, – но он сдан.
– Тогда я откажу наемщикам, – предложил Гарет.
– Вы очень добры, – заметила герцогиня, – но я не могу вернуться в Лондон. И не уверена, что светская жизнь пойдет мне на пользу.
А Гарет был уверен. Она молода и умопомрачительно красива, и впереди у нее целая жизнь. Хотя у нее и не слишком большой доход, она благодаря своей красоте, несомненно, могла бы удачно выйти замуж, но после того, как стихнут пересуды по поводу смерти Уорнема. Конечно, если не существует чего-то такого, о чем она умалчивает.
Быть может, у нее скандальное прошлое? В задумчивости Гарет взглянул на герцогиню. Нет. Похоже, что она больше страдает от клеветы, которую нелегко опровергнуть. Утихнут ли когда-нибудь эти сплетни? Возможно, не скоро, потому что прошло всего около года, как умер Уорнем. Общество быстро подхватывает сплетни, но медленно их забывает. Ну что ж, каждому приходится нести свой крест, так ведь? Ее прошлое его не касается. Впрочем, как и его прошлое не касается ее, решил Гарет.
Он быстро перелистал бумаги, чтобы проверить, существуют ли какие- нибудь сведения о сдаче внаем дома на Брутон-стрит, но ничего не нашел и снова взглянул на герцогиню:
– Что ж, думаю, мадам, нет необходимости решать все в спешке. Вы можете спокойно сколько пожелаете продолжать жить в Селсдон-Корте, но если предпочтете Ноулвуд-Мэнор… мы можем это обсудить.
– Мне говорили, что он в ужасающем состоянии, – ответила она, опустив взгляд на ковер. – Кавендиш говорит, что потребуются огромные средства, чтобы привести его в порядок. Насколько я знаю, он был заброшен много лет назад.
– Это правда. – Гарет почувствовал, что у него сводит скулы. – Знаете, я жил там, будучи мальчишкой, и уже тогда он был ветхим и насквозь прогнившим.
– Я… не знала… – Она вскинула голову, а потом запнулась. – Хотя, конечно, слышала, что вы жили здесь…
– Я никогда здесь не жил, – перебил ее Гарет, – то есть никогда не жил в этом доме.
– О-о! – Герцогиня отвела взгляд. – А я никогда не была в Ноулвуд-Мэноре.
– Там не на что смотреть, – резко прервал ее Гарет. – И сейчас дом, безусловно, непригоден для жилья. Еще двадцать лет назад его крыша протекала, а полы сгнили. Там нет никакого дренажа, и в подвале настолько сыро, что ведущая вниз лестница сплошь покрыта плесенью.
При этих словах герцогиня сделала гримасу, сморщила нос и сразу стала похожа на девочку, а у Гарета возникло необъяснимое желание рассмеяться – не над ней, а вместе с ней. На секунду он забыл о холодных и безрадостных ночах, которые ему довелось провести в том мрачном старом доме, и о том, что было потом.
– Честно говоря, издали он выглядит очень мило, – как бы извиняясь, сказала герцогиня. – Он напоминает небольшой сказочный замок.
– Наверное, из-за башенок. – Гарет заставил себя улыбнуться. – Снаружи они выглядят весьма романтично. Но если вы действительно хотите там жить – независимо от того, чего хочет Кавендиш, – то можно сделать необходимый ремонт. Имущество следует поддерживать в хорошем состоянии, и я не сомневаюсь, что замок этого заслуживает.
– Ваша светлость, теперь вы, разумеется, один из самых богатых людей Англии. – Она внезапно побледнела. – Конечно, я вовсе не хочу сказать, что до этого вы не были богатым. Не стану делать вид, что не знаю ваше положение… – Герцогиня покраснела.
– Интересно, какие страшные сказки рассказывал oбо мне этот старый пройдоха Кавендиш? – проворчал Гарет. – Что я жулик из темного переулка, или вор-карманник, или, быть может, гробокопатель? – Он улыбнулся. – Я уже начинаю сожалеть, что не являюсь ни тем ни другим. Я бы с удовольствием наблюдал, как он, зажав нос платком, бегает взад-вперед по докам. – На мгновение Гарету показалось, что герцогиня может засмеяться, и он поймал себя на том, что очень хочет услышать ее смех. – Ну что ж… – Отложив папку в сторону, он уперся руками в бедра, словно собираясь встать, и задумчиво произнес: – Пожалуй, на данный момент все. В котором часу здесь подают обед?
– В половине седьмого. Но сегодня понедельник, ваша светлость. – И в ее больших глазах отразился испуг.
– Понедельник?
– Обычно по понедельникам сэр Перси и леди Ингем обедают в Селсдоне, – ответила герцогиня. – И еще, как правило, доктор Осборн, приходский священник с женой, но сейчас они отдыхают в Брайтоне. Вас это не смущает?
– Конечно, смущает, – ответил Гарет. – Я бы тоже предпочел отдыхать в Брайтоне.
– Я имела в виду присутствие доктора Осборна, – уточнила герцогиня, снова едва заметно улыбнувшись. – Он наш деревенский доктор из Лоуер-Аддингтона. А сэр Перси и его жена – просто замечательные люди. В это ужасное время они все были со мной.
– Тогда буду рад познакомиться с ними, – вставая, ответил Гарет, а про себя решил, что ему повезло и не придет-ся снова целый час быть наедине с этой дамой.
Со сдержанной улыбкой Гарет подал руку герцогине, чти бы помочь встать с кресла. У дверей герцогиня задержалась и повернулась к нему с тем же тревожным выражением лица.
– Ваша светлость?
– Да?
– Я понимаю, для вас это первый день в Селсдоне, – ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, поверх его плеча, – но вы все равно… услышите сплетни, это вопрос времени.
– Сплетни? – Он с горечью усмехнулся, – Я бы сказал, что Селсдон кишмя кишит сплетнями. О чем именно вы говорите?
– Кое-кто убежден, что смерть моего мужа не была несчастным случаем, – тихо ответила герцогиня и снова посмотрела на него с той же болью в глазах. – Ходят разговоры о том, что я не была счастлива в браке.
От слов, столь эмоционально вырвавшихся из уст герцогиня, у Гарета по спине побежали мурашки.
– Вы хотите сказать, что вас открыто обвиняли?
– Обвиняли? – Она грустно улыбнулась. – О нет, это было бы слишком. Гораздо проще очернить меня перешептываниями и намеками.
– А вы убили его? – Гарет взглянул ей прямо в глаза.
– Нет, ваша светлость, – мягко ответила она, – я его не убивала. Но дело сделано.
– Я по себе знаю, какую безжалостную, разрушительную силу могут нести сплетни, – сдержанно произнес Гарет. – В таком случае, полагаю, всему этому следует уделить ровно столько внимания, сколько оно заслуживает, – то есть никакого.
Гарет ушел, оставив герцогиню у дверей, но он не был уверен в том, что высказал правильное суждение. Ему казалось, что в герцогине есть что-то странное и немного таинственное – в ее глазах затаенный испуг. Но чтобы она была убийцей? Гарет был твердо уверен в том, что она не может быть убийцей, хотя объяснить, на чем основана эта уверенность, не мог.
К сожалению, в ее мире, то есть в светском обществе, слухи такого рода могут человека
