Она попыталась что-то сказать… и не смогла.
Лорд Холбурн подошел к ней.
— Но все эти годы, леди Ротуэлл, я спрашивал себя…
— О чем?
— Почему ваша мать так и не вышла за него замуж? — севшим от волнения голосом проговорил он. — Разве не этого она хотела? Я ведь дал ей развод. Бог свидетель, я дал ей свободу. А она… почему она?…
Камилла облизнула пересохшие губы.
— Валиньи тоже был разведен, — прошептала она. — Он обманул ее, сказал, что церковь не даст ему разрешения жениться вновь. Матап узнала, что это была ложь, только много лет спустя. Это стало для нее… последним ударом.
Да, последним ударом, уничтожившим ее любовь к Валиньи… уничтожившим всю ее жизнь. Но если Камилла рассчитывала увидеть в глазах лорда Холбурна торжество, то ошиблась. В его лице не было ничего, кроме жалости.
— Значит, она поняла, — хрипло выдохнул он. — Под конец она все поняла. Наши жизни — моя, ваша, ее собственная — были сломаны. Все пошло прахом. А ради чего? Ради пустого адюльтера…
Камилла отвела глаза в сторону.
— Думаю, именно это и свело ее в могилу.
Холбурн рухнул в кресло.
— Стало быть, она умерла? — глухо спросил он. — Я, конечно, догадался по вашим словам, что ее больше нет…
— Да, месье, — тихо проговорила Камилла. — Она умерла. — Лорд Холбурн молчал. — Месье?
Перед ней был сломленный человек. У него не было сил даже поднять на нее глаза.
Камилла так и ушла, оставив его сидящим в кресле: устало ссутулившись, лорд Холбурн уставился куда-то невидящим взглядом. Она попрощалась — но он, казалось, не слышал ее.
Глава 13
Леди Ротуэлл твердо стоит на своем
Когда лорд Ротуэлл наконец вернулся из Суррея, время уже близилось к обеду. Конечно, он сделал глупость, вбив себе в голову, что сможет обернуться за один день. Остановив фаэтон перед домом на Беркли-сквер, барон бросил поводья и спрыгнул на землю, надеясь в этот раз проделать это с большей грацией, чем в Селсдон-Корте. Изо всех сил стараясь держаться прямо, он сунул поводья подбежавшему лакею и с трудом взобрался на крыльцо — чтобы в дверях столкнуться с поджидавшим его Трэммелом.
— Милорд. — Дворецкий испуганно отшатнулся. — Позвольте заметить, что выглядите вы…
— Потом. — Отстранив его в сторону, Ротуэлл поморщился. — Где моя жена?
Трэммел вслед за ним засеменил к лестнице.
— К чаю приезжала леди Шарп, — объяснил он. — Она уговорила леди Ротуэлл отобедать у нее на Ганновер-стрит.
Плечи Ротуэлла устало поникли. Господи помилуй… ему казалось, он вот-вот умрет. Он хотел видеть ее. Он нуждался в ней. Покачнувшись, Ротуэлл медленно двинулся по пустому, точно вымершему дому, прислушиваясь к гулким отзвукам своих шагов. Звукам пустоты и одиночества. Еще одно свидетельство того, во что превратилась его жизнь.
Неужели уже слишком поздно, и для них с Камиллой все кончено?
И в этот момент волна ослепляющей боли вновь нахлынула на него — охнув, Ротуэлл согнулся вдвое. Стены коридора надвинулись на него с двух сторон, перед глазами все поплыло.
— Иисусе! — прохрипел он, судорожно вцепившись рукой в перила.
— Милорд! — подоспевший Трэммел подхватил его сзади. — Вам нужно лечь в постель.
Ротуэлл, заставив себя разогнуться, оттолкнул дворецкого.
— Принеси мне бренди! — просипел он. — Проклятие… не вздумай изображать из себя сиделку, Трэммел! Я сам в состоянии добраться до кровати…
Но тварь, глодавшая его изнутри два последних дня, с каждым мгновением набирала силы. Прошлую ночь в Селсдоне Ротуэлл ни на секунду не сомкнул глаз и к утру настолько ослаб, что едва смог проглотить крошечный кусочек тоста.
К его удивлению, Трэммел категорически отказался принести ему бренди, и Ротуэлл очень скоро убедился, что спорить с ним бесполезно. Вместо этого дворецкий молча и быстро делал то, что обязан был, по его мнению, сделать: разобрал постель, стащил с барона сапоги, помог ему переодеться в чистую рубашку. Возможно, Трэммел лучше его самого догадывался, что за этим последует: не прошло и часа, как у Ротуэлла началась кровавая рвота, что еще удесятерило его муки. Когда приступ закончился и жгучая боль, разрывавшая его внутренности, слегка притупилась, совершенно обессиленный Ротуэлл рухнул в постель. Чин-Чин, положив узкую мордочку на лапы, испуганно таращился на хозяина.
— Ну и что ты об этом думаешь, Джим? — сипло прошептал Ротуэлл, улучив момент, когда Трэммел ненадолго вышел. — Как, по-твоему, эта гадина с косой явится за мной уже сегодня? Или решит помучить еще немного?
Крохотный спаниель издал какой-то тоскливый звук — нечто среднее между стоном и воем — и поглубже зарылся в одеяло. Ротуэлл, закрыв глаза, погладил шелковистую голову собаки. Ему тоже хотелось завыть. Много лет подряд он медленно убивал себя, стараясь поскорее свести счеты с опостылевшей ему жизнью, — и, похоже, его желание вот-вот исполнится — по горькой иронии судьбы именно теперь, когда он вдруг стал ценить ее…
А в доме на Ганновер-стрит Камилла как раз очень удачно взяла подряд три взятки и ждала, когда лорд Шарп будет сдавать, когда в гостиную на цыпочках прокрался дворецкий с серебряным подносом в руках. Почтительно склонившись к ее плечу, он подал ей сложенную записку.
— Вам письмо, миледи, — пробормотал он. — От мистера Трэммела.
— О Господи! — всполошилась леди Шарп. — Что-то случилось?!
Камилла поспешно пробежала записку глазами.
— Ротуэлл заболел, — вскочив на ноги, пробормотала она. — Боже мой, я должна идти!
Не прошло и двух минут, как она, закутавшись в плащ, выскочила из дома — леди Шарп предложила поехать с ней, но Камилла вежливо, но решительно отказалась. Сердце у нее заледенело от страха — должно быть, Кирану очень плохо, в противном случае Трэммел не послал бы за ней.
На крыльце, дожидаясь ее приезда, топтался лакей.
— Где Трэммел? — крикнула она, поспешно стаскивая с себя перчатки.
— Наверху, мэм. — Лакей бросился принять у нее плащ. — Велел вам передать, что его светлости лучше и он сейчас отдыхает.
— Мерси. — Камилла вихрем взлетела по лестнице. У дверей спальни ее поджидал Трэммел, лицо у него было озабоченное. — Как он? — с тревогой спросила она. — Что случилось?
Трэммел склонился к ее уху.
— Он ездил в Селсдон-Корт, миледи, — прошептал он, воровато оглянувшись на дверь. — Я так понял, ему стало плохо уже в дороге. Но в этот раз боль долго не утихала. Думаю, она не отпускала его всю ночь… он очень измучен.
Войдя в спальню, она обнаружила, что лампа у изголовья постели погашена — в комнате было бы темно, если бы не разожженный камин, где ярко пылал огонь. Ротуэлл, до середины груди укрытый одеялом, лежал с закрытыми глазами, сбоку примостился Чин-Чин, рука Ротуэлла лежала у него на спине. Увидев хозяйку, песик радостно заскулил и застучал хвостом. Киран тут же открыл глаза.
— А… он все-таки послал за тобой? — пробормотал он, разглядывая ее. — Чертов упрямец, вечно суется, куда не просят! Со мной уже все в порядке.
Камилла пристроилась на краешке постели и вязала его руку в свои. Лицо у него было пепельно-бледным и как будто слегка припухшим, а в остальном он выглядел как обычно.
— Если у тебя достаточно сил, чтобы проклинать слуг, дорогой, возможно, их хватит и на то, чтобы рассказать мне, где ты был? А заодно и почему тебе вдруг стало плохо, — мягко попросила она. — Только уж будь так добр, не говори, что это меня не касается, хорошо? Потому что я решила, что теперь это меня очень даже касается, — с нажимом добавила она.
Взгляд Ротуэлла немного смягчился. Закрыв глаза, он ласково погладил ее руку.
— Я ездил в Селсдон. Это в Суррее. Там у Уорнемов поместье.
— Понятно, — кивнула она. И невозмутимо добавила: — Будь так добр, впредь предупреждай меня, когда уезжаешь надолго, хорошо?
Ротуэлл тяжело вздохнул:
— Знаешь, раньше никто и никогда не беспокоился обо мне.
— А Ксантия? — мягко возразила она. — Она беспокоится… когда ты ей позволяешь.
Но в глубине души она знала, что, в сущности, он прав. За долгие годы Киран уже успел привыкнуть к мысли, что никому нет дела до того, жив он или нет.
Словно догадавшись, о чем она думает, он высвободил руку и резким движением попытался сесть.
— Если уж ты заговорила о моей сестре… — пробормотал он, кивком головы указав на стул, где висела его одежда, — там, в кармане сюртука, лежат кое-какие бумаги. Будь добра, достань их.
Камилла заколебалась.
— Нет, — решительно бросила она. — Никаких бумаг! Они подождут — сейчас меня интересует твое здоровье.
Он со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
— Нет, Камилла… просто сделай, как я сказал, — попросил он. — А потом… ладно, там видно будет.
Камилла неохотно поднялась — Чин-Чин тут же спрыгнул с кровати и засеменил за ней. Его коготки весело застучали по полу, и почему-то этот звук неприятно поразил Камиллу — очень уж неуместным он сейчас казался. Сунув руку в карман сюртука Кирана, она извлекла пачку каких-то бумаг. После чего, вернувшись к постели, протянула их мужу, втайне ругая себя за то, что послушалась. У нее оставалось еще немало вопросов — и что-то подсказывало ей, что он уже достаточно созрел, чтобы ответить хотя бы на один из них. А получив ответ, она вновь будет настаивать, чтобы он показался доктору, и пусть только попробует отказаться!
Подав ему бумаги, она погладила мужа по щеке и вновь примостилась рядом.
— Я хотел сначала обсудить все это с Гаретом, — объяснил он, передав ей несколько листов. — Вот это — документы о передаче тебе прав на мою часть акций «Невилл шиппинг». А
