— Если это на самом деле мираж, то он, точно так же как эхо, должен появляться на одном и том же месте. Сейчас мы…
Не успел он договорить, как остров снова исчез.
До самого горизонта простиралась водная поверхность океана.
— Стоп машина! — крикнул Взломщик. — Самый малый вперёд!
Судно плавно, едва заметно, двинулось вперёд…
И остров появился.
Он был так близко, что можно было различить желтеющие под кронами пальм гроздья бананов.
— Ну как, опять мираж? — сказал Взломщик. — А вы когда-нибудь видели возле миража чаек? Чайки всегда летают вблизи от суши — в поисках пищи. Они что, по-вашему, оптическими иллюзиями питаются?
Взломщик дал самый малый назад и заглушил мотор. Судно пошло по инерции — так медленно, что казалось, будто оно вообще стоит на месте. И тут произошло совершенно необъяснимое: когда корпус вернулся в «критическую точку», все находившиеся в рубке заметили, что вслед за островом нос судна тоже на какое-то время исчез и затем вновь вырос.
— Понял! — крикнул Взломщик. — Всё понял! Оптический барьер! Тонкий, как мыльный пузырь, защитный слой делает остров невидимым! Вот почему его нет на современных картах. А в момент прохождения через этот слой делаются невидимыми предметы, находящиеся от нас в двух шагах!..
В то время как все стояли молча, силясь понять то, что сказал Взломщик, в коридоре на полу сидел Пухляк и бессмысленно тряс головой, словно конь, отгоняющий мух. До этого он всё утро лежал в койке, глядя в потолок и прокручивая в голове две-три простые и не очень приятные мысли. Когда же «Стрекоза» начала выписывать фигуры с передним и задним ходом, Пухляк встревожился, не произошла ли авария и не пора ли спасаться с корабля на катере или вплавь. Он надел второй спасательный жилет, вышел в коридор и двинулся по направлению к капитанской рубке. Поскольку Пухляк занимал одну из последних кают, перед ним открывалась перспектива длинного коридора. Когда же «Стрекоза» начала плавно пересекать оптический барьер, Пухляк увидел, как всё исчезло и перед ним, на месте устеленного ковровой дорожкой коридора, возникла морская бездна. Затем в течение нескольких секунд коридор вновь плавно «вырос», а Пухляк осел на пол и лишился чувств.
После нескольких таких экспериментов Взломщик вывел «Стрекозу» за оптический барьер в поле зрения острова и бросил якорь. Путешественники собрались в кают-компании для принятия решения. Подобранного в коридоре Пухляка похлопали по щекам, дали попить водички и усадили в кресло, полагая, что у него продолжаются припадки лунной болезни.
— Ничего, ничего, я тут посижу… — слабым голосом лепетал Пухляк. Ничего, это пройдёт… голова закружилась…
Первыми взяли слово Перец и Кренделёк. Прежде всего они нарисовали план острова. Он был почти совершенно круглый с высокой конусообразной горой посередине. В южной части имелся причал, от которого вверх по склону шла дорожка к каменоломне и подземной фабрике. Налево от перекрестка находилась бамбуковая хижина, в которой ночевали пленники.
Западная часть побережья представляла собой высокие отвесные скалы. Перец и Кренделёк прятались там в одной из многочисленных пещер. Там они сооружали свой плот, делая редкие вылазки за строительным материалом: сучками от поваленных ветром деревьев и сухими стебельками трав. Они обрабатывали сучья острыми осколками камней и перевязывали вымоченными в морской воде стебельками. Высохнув на солнце, травинки сокращались, крепко стягивая «брёвна» между собой.
Плот, по их словам, получился большой, крепкий и надёжный. Причиной катастрофы явилось то, что огромная волна ударила его о торчащий из воды камень. Перец и Кренделёк едва не захлебнулись, но, по счастью, ухватились за один из обломков. После этого их долго швыряло по волнам вверх-вниз и из стороны в сторону.
Что до северной части острова, то беглецы имели о ней очень смутное представление.
Взломщик предложил обойти остров по окружности вдоль побережья и рассмотреть его таким образом со всех сторон. А поскольку теперь может произойти всякое (при этих словах Пухляк вздрогнул), то он на всякий случай поместит рацию в специальный непромокаемый и непробиваемый «чёрный ящик», который при любых обстоятельствах будет продолжать посылать в эфир сигналы «SOS» с точно известными теперь координатами острова.
Раскинув солнечные батареи, «Стрекоза» двинулась в обход, а все пассажиры собрались на верхней палубе.
Западная скалистая часть берега была, как сыр, изъедена пещерами. Их было так много, что беглецы затруднялись ответить, где же именно они прятались и собирали свой плот.
Остальная видимая часть острова, который действительно имел почти правильную круглую форму, была сплошь покрыта зелёной растительностью. В одном месте из зарослей вился тонкий дымок костра, который, скорее всего, разожгли дикари.
Когда судно, сделав полный круг, возвращалось к исходной точке, на склоне горы что-то ослепительно блеснуло. Перец и Кренделёк пояснили, что это и есть большой хрустальный шар, наблюдающий за работой пленников в котловане.
Посовещавшись, друзья решили дождаться темноты, завести «Стрекозу» в одну из укромных бухточек западного побережья и встать на якорь. А с рассветом произвести разведку в расположение неприятеля.
Глава одиннадцатая
Излишне говорить, насколько решение о высадке встревожило и озаботило Пухляка. «Бежать, бежать, бежать!..» — напряженно стучало у него в висках. От волнения он почти лишился аппетита и за обедом ел чисто автоматически, без всякого удовольствия. К вечеру у него созрел план побега от своих товарищей. Но осуществить его в одиночку он боялся.
План заключался в захвате спасательного катера, который имелся в трюме и «выстреливался» при необходимости через специальную дверцу в борту судна на манер торпеды. Пухляк спустился в трюм, расчехлил катер и внимательно ознакомился с имевшейся там инструкцией. Затем он натаскал в багажное отделение провизии, вернулся в каюту, лёг на койку и крепко задумался. Кого-то из пассажиров «Стрекозы» ему было необходимо склонить к побегу.
Сразу отбросив Взломщика, дам, беглецов, а также Карлушу как фигуру слишком одиозную и непредсказуемую, Пухляк сосредоточил внимание на кандидатуре Чека.
Чек, так же как и Карлуша, был в своё время обижен руководством нынешней экспедиции. Чек был недоверчив, но спокоен, невозмутим и покладист.
Единственным видимым препятствием для экстренного сближения с ним был Карлуша. И это препятствие до наступления темноты следовало разрушить.
Высунув голову в коридор и убедившись, что поблизости никого нет, Пухляк двинулся в носовую часть судна. В кают-компании играли в шашки Перец и Кренделёк. Перестав робеть, эти двое оказались гномами весёлыми и острыми на язык. Они принесли с собой на «Стрекозу» шутки и смех, которых путешественникам так недоставало в последнее время.
Излюбленным объектом для их розыгрышей стал Пухляк. То они подсовывали ему за обедом соль вместо сахарного песка, и Пухляк отхлебывал солёный чай, то ставили на дверь кружку с водой, и беднягу окатывало с ног до головы… А уж насмешек и обидных прозвищ он наслушался столько, сколько не слышал за всю свою жизнь на улице Солнечных зайчиков.
Чрезвычайно опасаясь, как бы Перец и Кренделёк его не заметили, Пухляк, стараясь ступать как можно тише, прокрался мимо кают-компании. Увлечённые шумной игрой шашками в «щелчки», человечки его действительно не заметили, а может быть, просто не обратили на него внимания. Непринуждённой походкой Пухляк двинулся дальше по коридору и остановился у каюты доктора Глюка.
