— Не могу знать, товарищ генералиссимус.
— Никаких остановок!
— Так точно, товарищ генералиссимус…
В конце дня, когда за окном стемнело, Президент извёл себя окончательно и лёг спать на диванчик, подложив под ухо телефонный аппарат. В голове у него, как заведённая пластинка, звучал голос Лобова.
Он проспал до одиннадцати и, перепугавшись спросонок, что о нём забыли, вышел на связь. В трубке прозвучали всё те же заученные слова.
Владилен Казимирович налил в стакан коньяка, высыпал три ложки растворимого кофе и перемешал. Выпил залпом и в нетерпении принялся ходить из угла в угол.
Сунув в карман трубку радиотелефона, вызвал машину и велел отвезти его в здание главной лаборатории ВПК.
Альтшуллер был прав. Президент решил потребовать бессмертия, угрожая Бомбой.
Проснувшись в очередной раз, Феликс Петрович выпил острый томатный коктейль и принял душ. Переодевшись, пружинящей походкой направился в лабораторию.
Перед экраном сидели Петрушка и Альтшуллер.
— Иванов, — рассуждал минуту назад Альтшуллер, — вне сомнений, падший ангел. Не в том смысле, что чёрт. Просто дезертир, хулиган, нарушитель… Однако, ты задал совсем не тот вопрос. Ведь именно сегодня в полночь наступает «критическая точка»?
— Да, пожалуй, именно сегодня…
— Ты понимаешь, что это может значить?
— Котов, как последний оставшийся в живых, должен решить: останется он здесь или вернётся к отправной точке…
— Если он умрёт до полуночи, то вернётся к отправной точке, — Альтшуллер изобразил схему и провёл стрелку на листе бумаги. — С этим мы разобрались. А если нет?
— Если не умрёт? Тогда он останется здесь.
Альтшуллер покачал головой.
— Никого и ничего здесь не останется. До тех пор, пока здесь останется хоть одна молекула вещества мира-двойника, отсчёт времени там не возобновится.
— Почему?
— Потому что у тебя только одна душа и ты не можешь находиться в двух местах одновременно. Это значит, что сегодня в полночь какой-то из двух миров-двойников прекратит своё существование.
— Что будет с нами?
— Скорее всего, мы вообще ничего не заметим.
В лаборатории появился Коршунов.
— Ого! — сказал ему Альтшуллер. — На вас приятно смотреть, товарищ маршал. Кстати, вы знаете, что вас уволили со службы и объявили в розыск?
— Что?…
— Вы шпион, изменник Родины и враг народа.
— То есть?…
— Исполняющим обязанности председателя НКВД СССР назначен полковник Лобов.
— Что-что?…
— Не переживайте, ведь мы с минуты на минуту всё исправим, и вы скоро станете Президентом.
— Да-да…
— Посидите, подождите, осталось совсем немного. Змий в машине, он движется в сторону главной лаборатории ВПК. Едва только он окажется перед экраном главного компьютера, мы вступим в переговоры.
Закодированная на послушание и безволие пластинка с записью известного балалаечника, готовая к трансляции, беззвучно вращалась в дисководе.
На пути Президента то и дело возникали препятствия. Сначала караульный не хотел пускать его на территорию. Змий опустил стекло и выстрелил солдату в лоб из пистолета. Подоспевший офицер отворил ворота и вытянулся по струнке.
Ни одна дверь, ни одна шлюзовая камера, ни один замок не открывались; двое заместителей подолгу суетились перед каждой электронной ловушкой, прокладывая дорогу новому директору.
Наконец он уселся на своё законное место, положил перед собой пистолет и глухо спросил:
— Готовы ли вы немедленно начать эксперимент?
Заместители испуганно посмотрели друг на друга. Несколько дней они ждали и боялись этого момента.
— Да или нет? — Змий ткнул пальцем в того, что стоял справа.
— Видите ли, товарищ Президент… — начал было тот, но раздался выстрел, заместитель вскрикнул, схватился за ляжку и скорчился от боли.
— Да! — выкрикнул другой, не дожидаясь вопроса.
Когда стрелки часов приблизились к цифре «12», Президент сидел перед экраном главного компьютера. Только что прервалась связь с Лобовым. Возможно, повредился или оборвался телефонный провод. Это уже не столь важно.
— Всё готово?
— Так точно, — доложил второй заместитель, пытаясь унять дрожь во всём теле.
Президент приложился к маленькой фляжке с ректификатом.
— Ну так валяйте…
И он засунул в щель пластинку со своим личным президентским кодом.
— В тоннеле кто-то есть.
Альтшуллер переключился на камеры в тоннеле, и Коршунов сразу узнал полковника Лобова во главе элитного подразделения «Призрак», подчинённого лично Президенту. Одно за другим на камеру наплывали маски спецназовцев, продвигавшихся гуськом, пригнув головы под тесными сводами.
— Чёрт… — прошептал Коршунов. — Мерехлюдин!
— Слушаю вас, товарищ командующий Городом.
— Залить первый отсек.
— Сейчас?
— Жди моей команды.
Мерехлюдин вернулся в ванную, смыл с себя мыло и тщательно ополоснулся под душем. Обтёрся полотенцем, побрызгался дезодорантом и оделся во всё чистое. Он принял чрезвычайно важное для себя решение.
Ещё совсем недавно, час назад, он намеревался убить свою жену, Альтшуллера, собаку Альтшуллера, а затем себя. Однако теперь, после распоряжения Коршунова, когда стало ясно, что связь в внешним миром будет навсегда отрезана, в его голове щёлкнуло, и он принял другое, потрясшее его самого решение: убить Коршунова и занять место командующего Городом. Убить так, чтобы выдать его смерть за нелепую случайность — например, утопить в бассейне…
При таких обстоятельствах он, абсолютно законно, как первый заместитель, примет на себя командование. Под пыткой он вырежет и выжжет из Альтшуллера тайну вечной молодости, а затем дарует бессмертие своей неверной жене и её любовнику.
Зачем? Затем, чтобы навечно приковать их к стене пыточной камеры, приходить туда в одно и то же время и терзать, терзать ножничками и щипчиками их похотливую, греховную плоть…
— Мерехлюдин! — ухнул по громкой связи голос Коршунова.
— Всё готово, товарищ командующий.
Для того, чтобы залить бетоном расположенный на подступах к Городу участок тоннеля длинной
