Он загнанно и жалко смотрел на нее и пытался что-то сказать, но вместо слов прозвучал только стон.
– Что? – закричала она. – Ради Бога, скажи мне!
– Они мертвы… – Он с ужасом смотрел на нее. – Все они погибли. Моей семьи больше нет!
– Что случилось? Как?
Она вцепилась в него и начала трясти. Он попытался объяснить.
– Отец и брат полетели на вертолете в Лондон. Они собирались пожить там несколько дней перед тем, как лететь сюда. Вертолет разбился недалеко от Лондона – и все погибли!
Он заплакал у нее в объятиях.
– О Боже, нет! – Маккензи похолодела от ужаса. Вот она – цена успеха! Она крепко-крепко прижала его к себе, как будто стараясь заслонить от беды. У нее почему-то было такое чувство, как будто все случилось по ее вине. – Мне так жаль тебя, дорогой… Я тебе так сочувствую!
– Я всегда держался подальше от него, мы никогда не были близки, – бормотал Элистер. – Такие же отношения у меня были и с Яном. Но я всегда надеялся, что когда-нибудь мы с ним станем друзьями. Я думал, что их приезд сюда предоставит мне возможность стать к ним поближе.
– Как ты узнал о случившемся?
– Моя сестра позвонила мне из Лондона. Я никак не мог ей поверить. Я сидел здесь и все думал, и думал. Звонил телефон, но я не мог поднять трубку.
В этот момент телефон опять зазвонил, перепугав их.
– Пусть звонит, я не могу ни с кем разговаривать! Он теснее прижался к Маккензи.
– Мак, ты мне нужна сейчас, как никто…
– Хорошо, хорошо, дорогой.
Она гладила его и пыталась думать. Все случается по какой-то причине. Ее друзья из Виллидж сказали бы, что это часть космических правил. Может, это случилось, чтобы она все-таки вышла замуж за Элистера, чтобы у ее ребенка был отец?
Они еще долго просидели в углу спальни. Телефон звонил несколько раз. Она чувствовала, что несет ответственность за Элистера. Ей казалось, что она должна исправить баланс отношений и сделать для него жизнь лучше. Наконец Элистер сказал:
– Мне нужно выпить.
– Сейчас принесу.
Она встала и потянулась, сильно выгнув спину.
В кухне она налила «бурбон» и добавила лед, потом отхлебнула глоток из бокала. Маккензи почувствовала тепло в желудке. Нервы стали понемногу успокаиваться. Она пошла к Элистеру. Интересно, станет ли пьяным мое дитя, подумала она, подавая Элистеру бокал.
Он быстро выпил и повернулся к ней со странным выражением на лице.
– Я тебе не все еще рассказал. Мне казалось, что ты сама догадаешься…
– Что? – Она села на кровать и испуганно посмотрела на него.
– Я теперь лорд Брайерли. Я уехал из Англии, чтобы избежать их жизни, но она достала меня здесь.
Она продолжала смотреть на него, потом нахмурилась, и ребенок шевельнулся у нее в чреве.
– Конечно, я могу не пользоваться титулом, – продолжал он.
– Не глупи, – автоматически возразила она. – Конечно, ты станешь пользоваться этим титулом. Ты что, думаешь, что я не хочу родить ребенка от лорда? Все происходит, как в сказке. Я стану принцессой Грейс из Бронкса.
Они смотрели друг на друга. Он улыбнулся ее словам.
– Ты все еще не поняла, о чем я говорю, Мак? – спросил ее Элистер. Она пожала плечами. – Ты не можешь быть принцессой, но если ты выйдешь за меня замуж, ты станешь леди Брайерли, – объяснил он.
Вот это да! Она заволновалась и задрожала – так было с ней, когда она победила в конкурсе «Дивайн». Она ощущала одновременно жар и холод. Фантазия становилась реальностью! Может измениться вся ее жизнь. Леди Маккензи Брайерли! Какая девушка сможет отказаться от подобного предложения?
– Первый титулованный дизайнер в индустрии тряпок? – сухо заметила она.
– Ну, правда, не считая графа Хуберта де Живанши… – Элистер серьезно смотрел на нее, отпивая из бокала. – Ну как? Выйдешь за меня замуж, Мак? Станешь леди Брайерли?
– Лорд и леди Брайерли! – повторила Маккензи, наверное, в сотый раз. – Моя семейка написает в штаны!
Прошла неделя после того, как распространилась новость о гибели лорда Брайерли. Она пригласила к себе домой Майю.
– Мне стыдно, но я не могу грустить по человеку, с которым не общалась, – сказала она. – Я все хочу представить себе лица моих родителей, когда они услышат, что я теперь леди Маккензи! А мои братцы? Ты можешь себе представить их? Они считали, что стали такими важными, потому что живут недалеко от Беверли-Хиллз, когда бывают в Лос-Анджелесе. А я стану принадлежать к европейской знати!
