– Да не пытался я бежать! – сердито ответил Нанду. – Я просто не принял всерьез всю эту глупость: что меня могут арестовать и прочее. Я просто очень спешил домой. А уж когда на меня навалились, я посопротивлялся.
И, глядя на широкоплечего Фернанду, публика легко представила себе, как сопротивлялся этот парень.
– Если бы я тогда понял, что мне нужно отстаивать свою жизнь, я бы, наверное, сопротивлялся по- другому, – угрюмо добавил Нанду и тут же понял, что и сейчас он защищает свою жизнь, что именно сейчас решается его судьба. И он торопливо заговорил: – Я предполагаю, что кто-то был заинтересован в том, чтобы навредить мне, и подложил наркотик на земле.
– Предполагая, что действие было направлено против вас, кого вы подозреваете? – осведомился судья.
– Сеньора Фаусту Рибейру, – выпалил Фернанду.
– А на каком основании? – поинтересовался судья.
– Он уже не раз устраивал мне неприятности, – горячо заговорил Нанду, – подстроил перевод в другой штат и даже угрожал мне!
– Как же он вам угрожал? – Судья уже было расположился к молодому человеку, но столь явное желание выгородить себя и потопить другого настораживало.
– Мы с ним поссорились, и он грозился мне отомстить. «А теперь ты мстишь ему», – отметил судья про себя.
И задал следующий вопрос:
– Вы употребляете токсические вещества? Наркотики?
– Нет, ваша честь, никогда. Даже в школе я не пробовал наркотиков. И сейчас не пью, не курю.
На этом разговор с подследственным закончился, и начался допрос свидетелей.
Фаусту на суд не явился, чем вызвал большое замешательство у Милены. Ведь было предпринято столько усилий, чтобы именно он дал показания. Больше всего она рассчитывала именно на него. Она терпеливо ждала, что, может быть, он еще появится. Говорили друзья, соседи, знакомые. Хвалили Фернанду, вспоминали, какой он был всегда отзывчивый, обходительный.
– Он работяга, в мать. За чужой счет никогда не жил, – говорил один из соседей.
В целом картина складывалась благоприятная. Лидия с Миленой все с большим основанием надеялись на благополучный исход.
Но вот и последний свидетель, судебное заседание объявляется закрытым, а Фаусту нет как нет. Завтра заседание продолжится, и завтра же будет вынесен приговор.
Надежда теплилась во всех сердцах. Все расходились медленно, переговариваясь друг с другом.
Оставалось пережить ночь, и судьба Нанду будет решена…
По-разному ее пережили Нанду, Милена, Лидия и Бранка.
Нанду не спал, ему было не до сна. Он лежал и продумывал возможные варианты. Он верил в правосудие, верил в справедливость. Справедливость не могла не восторжествовать хотя бы потому, что он жил по ее законам и никогда никому не делал зла.
Но после того, что с ним случилось, после того как он, совершенно неповинный человек, оказался в тюрьме, он убедился, что зло и несчастье могут вторгнуться в твою жизнь и без видимой причины. Поэтому, продолжая верить в лучшее, он не мог с убежденностью сказать: завтра меня освободят, и по-другому быть не может!
Интуитивно он чувствовал, что может быть и по-другому. И как только мысль об этом, другом, исходе закрадывалась к нему в сердце, им овладевала нестерпимая тоска. Разве случайно он выбрал профессию пилота? Он всегда рвался на простор, в небо. В море, в небе он чувствовал себя свободным и счастливым. Средой его обитания был простор. Один только Бог знает, как дались ему дни тюремного заключения – наручники, тюремный режим, постоянное наблюдение. Но он превозмогал все, думая о своих близких, – Милене, матери, сестренке, отчиме. Мечтая о дне грядущей свободы. Но если завтра зло вновь восторжествует? И ему предстоят еще долгие дни в заточении? Ему, который истосковался по Милене, по своим близким. Ему, который истосковался по своему городу и улице, где родился. По мосту, через который мчался на мотоцикле. По ветру, который бил в лицо. По себе свободному.
– Нет, лучше смерть, чем жизнь в заточении! – к такому выводу пришел Нанду с первым рассветным лучом.
Милену первый рассветный луч застал на балконе. Всю ночь она провела в полузабытьи, не заснув всерьез и не бодрствуя – она чувствовала Нанду возле себя, она представляла себе его объятия и поцелуи, она изнемогала от любви и неутоленной страсти. С первым лучом она вышла на балкон и звала начинающийся день, чтобы он наступил скорее, потому что он должен был вернуть ей Нанду, желанного, обожаемого, любимого…
Солнце пылало, и Милена чувствовала себя сродни этому пламенеющему, горячему светилу.
Бранка не заметила первого рассветного луча. Темные шторы в ее спальне были плотно задвинуты, а перед сном она приняла снотворное. Она должна была хорошенько выспаться, чтобы выглядеть как можно лучше.
Еще с вечера она продумала свой туалет – строгое черное платье, бриллиантовые серьги и больше никаких украшений. Она хотела выглядеть благородной вдовой, умеющей с достоинством нести свое горе. Она-то не сомневалась, что ей придется разделить горе своей дочери, выражать сочувствие Лидии, и приготовилась к траурной церемонии заранее. А спала очень крепко и сладко, но под утро начала видеть сны. Тяжелые сны, неприятные – ей снилась Изабел в виде злобной черной птицы, она косилась черным круглым глазом и говорила:
– Я тебе отомщу за всех! Разорю твой дом! Разорю! Разорю!
