– Не груби! – неожиданно подала голос всегда молчаливая Ноэми. – Дона Бранка хочет помочь нам!
– Представляю, что это за помощь! – проскрипел Фаусту.
– Твой ребенок будет лечиться в самом лучшем санатории, пора заняться его здоровьем всерьез, – проговорила Бранка.
– А я? Где я в это время буду? – Фаусту понял, что ему грозит, и захлебнулся негодованием. – Я что, один буду расхлебывать эту кашу?
– Раз ты виноват и готов был подставить невиновного, а теперь попался, то отвечай, – заявила ему жена.
От злобного возмущения Фаусту на секунду онемел: эти две бабы мигом сговорились у него за спиной! Они готовы продать его! Выдать! А сами будут благоденствовать!
У Фаусту начиналась истерика отчаяния, еще секунда, и он будет все вокруг ломать и крушить, это было видно по его налившимся кровью глазам, рукам, сжавшимся в кулаки, перекошенному рту.
Ноэми тоже встала в позу – она готова была отстаивать ту радужную перспективу, которую нарисовала перед ней Бранка, посулив немалые деньги и лечение в санатории сына. Но больше всего ее устраивало то, что за все обещанные блага расплатится муж. Она была рада пожить несколько лет в комфорте и покое, не считая каждый грош и избавившись от деспотизма психопата-мужа.
– Если ты не расскажешь все сам, то вместо тебя пойду в полицию я! – угрожающе произнесла Ноэми.
Бранка встала между ними – ей нужен был договор, согласие Фаусту, а вовсе не семейный скандал.
– По-моему, Мигелу пора спать, – заявила она. – Ноэми, детка, уложите его, а мы тут пока побеседуем с вашим мужем.
Упоминание о сыне разом утихомирило супругов. Ноэми, взглянув на часы, всплеснула руками: как хорошо, что дона Бранка вернула их к действительности, мальчику нужно срочно давать лекарство. И она торопливо вышла из комнаты.
Фаусту приготовился защищаться. Он не собирался сдаваться за здорово живешь. Он свое дело сделал, пусть с ним расплатятся, как договаривались, и он исчезнет со всей семьей.
– Если бы ты не выдал меня, Фаусту, ты бы мог исчезнуть. Но я не позволю, чтобы трясли меня, а не тебя. Надо уметь проигрывать и платить по счету! – сурово сказала Бранка. – Ты же выдал меня! Выдал? – Фаусту опустил голову. – Ну вот. Так что тебе только кажется, что я опять в выигрыше. Я тоже проиграла. Сейчас выйдет этот парень и начнет разорять мой дом, мою семью, и мне снова придется принимать охранительные меры. Ты подвел и меня, и себя своей неосторожностью, своей болтливостью. Я должна была бы наказать тебя, но я поступаю великодушно – за твое предательство я плачу деньги. Из тюрьмы ты выйдешь богатым человеком.
Бранка испытующе смотрела на сообщника. Фаусту вынужден был признать, что логика в ее словах есть. Мысль о неприятностях Бранки, как ни странно, его утешила. А тюрьма? Ее призрак и так все время маячил перед ним, заставляя психовать и нервничать. Теперь тюрьма выглядела своеобразным деловым предложением, и его следовало рассмотреть. С деньгами и в тюрьме можно было жить как на отдыхе. Смотря какие деньги.
– Сколько? – спросил он совсем другим тоном, прикидывая про себя, за какую сумму готов продать свою свободу.
– Я отдам причитающиеся тебе двести пятьдесят и добавлю еще триста, – предложила Бранка.
– Добавишь пятьсот, – быстро сказал Фаусту. – Это мое последнее слово. И тогда, если меня вызовут в полицию, я все возьму на себя.
– Идет, – кивнула Бранка. – Но честно тебе скажу, что я с радостью останусь при своих пятистах тысячах, и буду знать, что ты на свободе, а Нанду в тюрьме. Договор действителен для крайнего случая.
– Согласен, – кивнул Фаусту.
У него отлегло от сердца. События развивались так стремительно, что у него не было времени остановиться и задуматься. Но похоже, что и самый худший для него вариант будет небезнадежным. Пятьсот тысяч долларов – такая сумма, на которую они с Ноэми и больным Мигелом проживут безбедно до конца своих дней.
Даже жаль будет, если его не дернут.
Однако Фаусту мог не беспокоиться, Тражану не швырял денег на ветер. Вечером он сидел с Мег и слушал записанную кассету, смотрел фотографии. Выражение лица перепуганной Розы было глупейшим. Сиплый голос перепуганного Фаусту назвал как главное действующее лицо Бранку Моту.
Супруги переглянулись.
– Я знала, что Бранка – человек жестокий, но чтобы засадить невинного человека в тюрьму только из- за того, что он встречается с ее дочерью!.. Такого я и представить себе не могла, – потрясенно выговорила Мег. – Представляю, что она может натворить, если возьмется защищать Марселу…
– А ты не представляй, – ответил муж. – Отвечать за все придется Фаусту. Бабушку наших с тобой внуков мы трогать не будем. Но я думаю, что она и сама об этом позаботилась.
Тражану позвонил Альсиу и сообщил, что у него есть веские основания считать Фаусту виновным в том, что в сумке Нанду оказались наркотики. Однако доказательства получены не совсем законным способом, поэтому воспользоваться ими непосредственно они не могут, но зато, если теперь полиция потрясет Фаусту, он наверняка признает свою вину.
– Спасибо, Тражану, за помощь, – обрадованно воскликнул Альсиу. – Как раз готовлю текст апелляции и потребую дополнительного допроса свидетеля Фаусту.
– Желаю успеха, – пожелал Тражану.
